понимаем, что эти решения были судьбоносными. Света размышляла: жить долго – это хорошо, но жить счастливой – намного лучше. Как в той известной поговорке: жить – хорошо, а хорошо жить – еще лучше. Девушка не знала, о чем промолчала старуха: если она сейчас уйдет, Яшу поймают, осудят и убьют в тюрьме. Но Ромала знала, скажи она это, и девушка без раздумий выберет парня и короткую жизнь для себя.
Света тут повернулась к бабке, и глаза ее лучились радостью.
– Я люблю Яшу, а он меня, – произнесла она, – хочу идти по жизни с ним рядом. И быть светом для него и после смерти.
Ромала недовольно заворчала, усаживаясь обратно на свое место. Она бросила взгляд на нее и махнула костлявой рукой; браслеты коротко звякнули.
– Ступай, вон твоя судьба идет, – сказала она. Света оглянулась и увидела Яшу, идущего к ней. Она поспешила к нему навстречу, и они вдвоем пошли к старой пасеке покойного деда Светланы. А небо заволакивало черными тучами, да вдали уже слышался гром. Надвигалась гроза.
Пасека когда-то была богатой. После смерти деда ее забросили, и от былого величия остался лишь покосившийся на одну сторону сарай с прогнившей крышей. В этом сарайчике трудно было узнать крепкий домик пасечника. В стенах появились прорехи, крыша бежала, а дверь болталась на одной петле. Внутри тоже было убого: в углу валялась неизвестно кем принесенная охапка сена, которая вполне могла бы сгодиться в качестве постели для случайного гостя. И именно сюда привела Света Яшу. Он приколотил обломком кирпича кое-где доски, повесил дверь. Девушка глядела на него, и ей казалось это неким подобием семейной жизни: муж строит жилье, а жена накрывает на стол.
– Пойдем искупаемся, – предложил Яша.
Света выглянула в окно.
– Так там гроза собирается, – заметила она.
Цыган рассмеялся:
– А перед грозой, знаешь, какая вода теплая.
– Да я и купальника-то не взяла, – пробормотала она.
– Глупости, – фыркнул парень и потащил ее за руку.
Когда они подбежали к реке, небо уже было черным, и его иногда прорезала молния. Ветер усилился, и тоненькие березки гнулись под его железной рукой. Яша бежал впереди, Света отстала от него, а потом и вовсе остановилась на крутом берегу. А цыган скидывал с себя одежду, и она не могла отвести взор от красивого тела. Ей бы смутиться и отвести глаза, но она не могла, лишь руки убирали волосы, которые лезли в глаза.
– Света, идем… – закричал он, но конец фразы она не расслышала, тот потонул в грохоте приближающейся грозы. Парень в одних трусах бросился в воду, а Света медленно шла к реке. Она видела мелькнувшую над волнами черную голову любимого, и ей почему-то было страшно. Вот он нырнул и, казалось, целую вечность не показывался на поверхности. Но вынырнул совсем близко от берега и стал выходить из воды. Его черные кудри были прилизаны, а тяжелые капли бежали по стройному подтянутому торсу. И от этих капель не было сил отвести взгляд. Света почувствовала себя развратницей, но ей хотелось
