уже гуртовались мужики и бабы, которые пытались утихомирить разъярившегося конюха. Но у того от злости перекосило лицо, и он не собирался успокаиваться:
– Сам не схлопочи за разгильдяйство! Ловить надо цыган!
Участковый поскреб пятерней макушку, поправил фуражку и усмехнулся:
– И как же ты, гражданин Матушкин, собираешься ловить их?
Мужик выпрямился и оглядел всех суровым взглядом, а потом изрек:
– Негоже об этом болтать при всех, как бабам базарным, пошли, участковый, потолкуем.
С этими словами Матвей подошел к парню и, положив ему руку на плечо, повел его со двора. Люди, провожающие их глазами, слышали, как Матвей выговаривал молодому милиционеру:
– Молод ты еще. Не все ведь знаешь. Я поболе тебя на свете живу, и потому поболе знаю, а ты слушай дядьку Матвея да на ус мотай. Хотя, чего там говорить. У тебя и усов-то нет…
По деревне прошел слух, что Матвей и участковый придумали план, как поймать цыган с поличным.
– Мать-то более не ругается? – спрашивал Яша у Светы.
Та сидела, прислонившись спиной к дубу, а парень лежал на траве, положив голову на колени возлюбленной. Света улыбнулась и от этого еще краше показалась цыгану. Он смотрел на нее снизу вверх и ясно представлял себе ее лицо, хотя оно и было сокрыто в тени, только улыбка блестела в лунном свете.
– Ох, Яша, Яша, – вздохнула Света.
Парень перевернулся на живот и уткнулся лицом в ее теплые ладони. Девушка улыбнулась, чувствуя, как он целует руки. Она провела рукой по его черным кудрям, он поднял глаза.
– Ох, и хороша же ты! – выдохнул цыган с неподдельным восхищением.
Хоть и встречались они уже три недели, а Свете всякий раз, когда Яша говорил о ее красоте, становилось не по себе. Она вдруг смущалась и отводила от него взгляд. Вот и теперь отвернулась. Парень, заметив это, подхватился с земли, сел рядом, обхватил ее лицо ладонями и повернул к себе. Она закрыла глаза, накрыв его пальцы своими. Он стал целовать глаза, пунцовые щеки и сладкие губы. Девушка потянулась к любимому, обняла его и прошептала:
– Ох, Яшенька, люблю я тебя, сил просто никаких нет отказаться от этой любви!
Цыган услышал в словах горечь и отстранился от нее.
– Зачем отказываться от того, что Бог дает? – тихо спросил он, глядя любимой в глаза. Она вздохнула и собралась, было, ответить, как вдруг они услышали крик, прозвучавший над рекой.
Влюбленные переглянулись.
– Что это? – спросил Яша, поднимаясь на ноги.
– Не знаю, но будто тебя звали, – ответила тихо Света.
Они стояли и вслушивались в ночную тишину. Луна освещала луг, который перерезала дорога, ведущая к реке, блестевшей вдали.
– Я-а-а, – донеслось вновь.
– Эге – гей! – крикнул в ответ цыган так, что Света вздрогнула.
И тут из зарослей ив, которые подступали к самой воде, выскочил человек и поспешил к стоящим наверху Свете и Яше. Цыган сжал
