появится. К тому времени надо добраться до Индии… – вспомнив карту, она поежилась:
– Придется переходить Тибет. В здешних краях вряд ли завели телефон или телеграф, а в Китае гражданская война идет… – Осман с ней не говорил, но Марта видела грусть в его спокойных, пристальных глазах:
– Он человек чести, – твердо сказала себе женщина, – он не сделает ничего недостойного. Я найду оказию, в Индию, какой-нибудь караван, грузовик. В Гималаях есть перевалы… – в Гималаях лежали вечные снега. Марта взглянула на белые верхушки гор, в сиянии ясного заката:
– Здешние хребты в три километра высотой, а на юге они шести достигают, и даже семи… – Марта, уверенно, сказала себе:
– Все будет хорошо. Эйтингон нас не найдет, а завтра мы границу переходим… – она была рада, что проведет последнюю ночь в России в избе Настасьи Павловны. Они пожарили озерную рыбу. Женщина принесла стаканы с парным молоком, из-под козы:
– Я вам яиц сварю, хлеба своего положу, – она коснулась руки Марты, – не грустите, Марфа Федоровна. Муж ваш в чертогах райских обитает, вы ребеночку о нем расскажете. Максимом сына назовете, по батюшке его… – Марта всегда думала, что у нее родится девочка, но сейчас решила:
– Если мальчик получился, так правильно будет. Максим Максимович, как у Лермонтова. Маленький Волк… – ночью, на лавке, рядом с Уильямом, она повторяла:
– Лондон, Ганновер-сквер, особняк Кроу. Питер, я жива, я в Индии… – Марта положила руку на живот:
– А что я ему скажу? Все и скажу… – она дернула губами, – пусть услышит правду. Каждый может сделать ошибку, и я тоже. Мне надо найти Теодора-Генриха, отыскать родителей… – маленький Ванечка зашевелился. Овчарка встрепенулась, потыкав ребенка носом, посмотрев янтарными глазами на Настасью:
– Аттила так делал… – мучительно поняла Марта, – охранял сон малыша. Где он сейчас, мой сыночек? Что с Эммой случилось, с ее ребенком… – хозяйка подхватила сына на руки. Марта слышала сопение мальчика, вдыхала сладкий запах материнского молока:
– Пусть она счастлива будет, пожалуйста. Хорошая она женщина… – Марта шепнула:
– Пусть маленький ест, а я колыбельную спою… – она подперла щеку рукой, глядя на слабые звезды, над ближними горами, вокруг озера:
Котик, котик, коток,
Котик серенький хвосток,
Приди, котик, ночевать,
Наших детушек качать…
Село Алексеевка
Черная тарелка в кабинете дежурного наряда пограничной заставы захрипела.
Важный, знакомый голос московского диктора сказал:
– Сегодня десятое февраля, воскресенье. Прослушайте речь товарища Сталина, на предвыборном собрании избирателей, Сталинского округа, города Москвы… – дежурный лейтенант держал наготове химический карандаш и тетрадку.
С утра низкое, каменное
