как бы перекрывая мне и Маше все возможные для бегства пути.
Все молчали, в воздухе повисло напряжённое ожидание.
Сейчас был мой ход.
И прежде чем начать действовать, все ждали, что сделаю я. А я просто тянул время, сидел неподвижно, разглядывая их.
Пауза затягивалась, напряжение росло и требовало немедленного выхода.
Чтобы слегка разрядить обстановку, я, придав своему голосу, печальные нотки спросил:
– Вы уверены, Эдуард Львович, что всё так плохо? Ведь ещё совсем недавно вы говорили, что в понедельник, то есть уже завтра, вы меня выпишете. Чувствую я себя хорошо, никаких отклонений своего здоровья не ощущаю.
– Эх, Владимир Михайлович! – воскликнул доктор. – Да разве я не хочу, чтобы всё было именно так, да я, может быть, больше всего мечтаю, чтобы вы были здоровы. Но факты вещь упрямая, и они требуют либо подтверждения, либо опровержения. Сейчас мы пройдём в кабинет томографии, сделаем повторное обследование, и всё станет ясно. Не повторится моё подозрение – ради бога, завтра на выписку, с удовольствием с лёгкой душой отпускаю вас домой на все четыре стороны, а подтвердится – уж не обессудьте, ничего, батенька, не поделаешь, будем лечиться, иначе вы можете быть опасны для общества.
Я посмотрел на Эдуарда Львовича, тот упорно избегал взгляда со мной.
– Да что вы с ним церемонитесь, Эдуард Львович? – прошипела Лиза. – Нужно позвать санитаров, скрутить его и отправить куда следует. Вы что, не видите, что он просто тянет время? С этими маньяками по-другому нельзя. Вы вот ему что-то объясняете, уговариваете, а он как вцепился своими лапами в Марию Ивановну, так до сих пор и не отпускает. Ничего на него не действует – ни наше с вами присутствие, ни присутствие собственной жены.
Я видел, что ситуация становится неуправляемой. Эдуард Львович менялся в лице, его рука метнулась к карману халата, видимо, за мобильным телефоном, все трое немного приблизились к нам с Машей, сжимая кольцо.
– Эдуард Львович, – совершенно спокойным голосом сказал я, – вам нужно немного приструнить своих подчинённых, по-моему, они совсем распоясались, даже непонятно, кто здесь врач. Я думал, здесь солидная больница, – продолжал я. – Я что, ошибался? Что я слышу? Маньяк, скрутить, отправить куда следует… Здесь что, клиника для буйно помешанных или что-то другое? Мне кажется, что ваша медсестра Лизавета… не знаю, как по отчеству, сама немного не в себе. Откуда такая злость, такая нетерпимость к пациентам, а главное, неясно за что. Не знаю, что она вам там наплела, но оправдываться я не собираюсь.
Уберите её из моей палаты, да и сами можете пока идти.
Я вас услышал, мне нужно подумать, несколько позже я сообщу вам своё решение.
Это подействовало.
Реальность опять немного отступила.
Доктор вернулся в исходное состояние, посмотрел на Лизу, сделал шаг в её сторону,
