за ними. Спотыкаясь, падая, карабкаясь на четвереньках, оставшиеся в живых матросы кое-как сползли к себе в каюту и задраили люк.
Капитанская каюта напоминала бойню: тут валялись несколько трупов, а на пороге матрос мучился в предсмертной агонии. Мы с Аланом торжествовали, тем более что чудом избежали ранений. Мистер Стюарт подошел ко мне, раскрыв объятия:
– Иди сюда, брат! – Он сердечно обнял и крепко расцеловал меня в обе щеки. – Дэвид, – растрогался он, – я действительно полюбил тебя, как брата. Признайся, – воскликнул он точно в экстазе, – разве я не славный боец?
Он обернулся к поверженным врагам, проткнул каждое тело насквозь шпагой и, орудуя ногами, выпихнул за дверь. При этом он насвистывал и что-то напевал сквозь зубы, словно пытаясь припомнить какой-то мотив или сочинить новый. На щеках у него играл румянец, глаза блестели, как у ребенка при виде новой игрушки. Он уселся на стол со шпагой в руке и опять тихонько пропел; мотив, который он искал, становился все яснее, и наконец Алан громко запел песню на гэльском[15] языке. Привожу ее тут в стихах, хотя я не все запомнил, – песня была длиннее. Он говорил, что частенько певал ее, и мало-помалу она сделалась популярной. Я и впоследствии слышал ее много раз, но не все слова понимал по-гэльски. Мне объяснили, что это песня о чудесном оружии Алана Брека.
Кузнец молодой эту шпагу ковал,
В горниле огня он ее закалял,
Душа его пела: удался заказ,
Клинок так сверкал, словно чистый алмаз!
– Чудесная шпага! – заказчик сказал,
Ала́ном он Бреком себя называл. —
Враги мне грозят на холме у реки,
Но с этим клинком не страшны и полки!
Алана сжимаемый верной рукой,
Клинок, словно птица, взлетел над толпой,
В багрянец окрасилась мрачная даль,
Врагов сокрушала могучая сталь.
Лишь только проснулись сверчки, стрекоча,
Затихла кровавая жатва меча,
Весь холм был усеян телами врагов —
Добычей смердящей зловещих орлов.
Эта песня, которую Алан Стюарт сложил в минуту нашей победы, и слова, и музыку, не совсем справедлива по отношению ко мне, ведь я тоже сражался бок о бок с ним. Мы убили мистера Шона и еще пятерых, из них две жертвы – те матросы, что пролезли через люк, – пали от моей руки. Многих мы тяжело ранили, четверо отделались средними и легкими ранениями – среди них один человек на моем счету. Выходит, я участвовал в этой схватке отнюдь не в качестве зрителя и имел право потребовать себе место в стихах Алана. Но поэтам, как говорил мне один умный человек, приходится думать не только о смыслах, но и о рифмах, я понимал Алана и не обижался. Да и на что? В разговоре шотландец очень хвалил меня за боевой дух, чего мне вполне достаточно.
В ту пору я и не знал, что в песне ничего не говорилось о моем личном подвиге, ведь я не понимал по-гэльски.
Гэльский язык (гаэльский, шотландский, эрский) – язык шотландских гэлов, распространенный на северо-западе Шотландии, на Гебридских островах, а также в канадской провинции Новая Шотландия; относится к кельтским языкам (гойдельская группа), по происхождению – диалект ирландского языка (отделился от ирландского в ХI – ХIII веках).
