откуда появившегося и столь же непонятно, что замышлявшего. Старик уселся возле Бориса, прямо у его изголовья, и стал молчать. Борис тоже поначалу молчал, с любопытством взирая снизу-вверх на монголоидный профиль незнакомца, а потом не выдержал и спросил:
– Куда путь держишь, отец?
Старик не отвечал. Неподвижный, словно мумия, он сосредоточенно смотрел куда-то вдаль. Борис немного подождал и заговорил вновь:
– Слушай, отец, а ты Губбеля случайно не знаешь? Ты ж ведь тоже охотник, верно?
Старик продолжал смотреть прямо перед собой, никак не реагируя на докучливого соседа. Борис начал терять терпение.
– Ну, батя, елки-моталки, что ж ты молчишь?! Хоть слово скажи. Или ты по-русски не понимаешь? Ты кто, тунгус, наверное?
– Моего народа уже нет, – неожиданно ответил старец.
– Как так нет? – Борис был озадачен.
– Моего народа нет. Они все ушли. Я последний остался.
– Куда ушли?
– Их взял злой дух. Давно, я молодой был, я охотился, долго в тайге был, когда вернулся, их уже не было. Очаги еще теплые были, они все оставили, ушли и ничего не взяли с собой. Их взял злой дух.
– А где жил твой народ?
Старик впервые глянул на Бориса, но лицо его по-прежнему не выражало никаких эмоций.
– Там, где живет теперь твой друг. Там жил мой народ.
Глядя мимо Бориса, не меняя позы, старик стал удаляться. Каким образом – непонятно, но он тем не менее удалялся. Раздался сильный, неприятный звук, вроде того, что иногда можно услышать в столярной мастерской, и загадочный старец вдруг исчез.
– Куда ты? – прошептал Борис. Неприятный звук все усиливался. Он загромождал собой все пространство, и ни уйти, ни скрыться от него было невозможно. Борису стало плохо. Звук нарастал. Он обрушивался девятым валом на барабанные перепонки, грозя разнести их в пух и прах.
Борис испугался. Он видел наперед, что будет дальше. Барабанные перепонки падут первыми. Дьявольская вибрация заполнит голову и превратит его мозги в гусиный паштет. Затем настанет черед черепной коробки, которая расползется по швам составляющих ее костей. Дальше…
Что будет дальше, Борис досмотреть не успел. Звук остался, но страх пропал, как разом ушли и кошмары. Борис проснулся.
Жужжала ручная дрель. Следом немыслимо завыла циркулярная пила, на которой двое пожилых мужчин в запорошенных опилками спецовках кроили листы фанеры. По-видимому, они тут что-то чинили. Все помещение было залито ярким солнечным светом.
Борис посмотрел на часы. Часы стояли. Заволновавшись, он вскочил на ноги, проборматывая себе под нос:
– Боже мой, сколько ж я спал? Не дай бог опоздать на вертолет.
– Чего это вы вскочили, словно ошпаренный? – это подала голос молодая миловидная буфетчица, скучавшая за своим прилавком. Отвлекшись от установленного на подоконнике
