style="font-size:15px;"> – И, если вдруг ты решишь уехать, мы обязательно будем тебе писать. А за лето заработаем денег и приедем тебя и бабушку с дедушкой навестить.
Немного успокоив мать, сын встал, говоря про свидание с Любашкой. Они идут в кино. Билеты у него на вечерний сеанс, ну и… как она понимает, опоздать он не может. И, как прежде сделал Максим, Рома тоже наклонился, поцеловал мать в щёку и поспешил по своим делам.
Теперь для Лены стало всё ясно и понятно. Её гегемония нарушена: то есть она всегда была лучшей, первой во всём, а тут её обошли, оставив далеко позади.
Сидит она одна, как старуха у разбитого корыта, не знает, что делать, от безысходности хватает ртом воздух, как рыба без воды, беспомощно разводит руками. Крик отчаяния рвётся из груди, а голоса нет… Ну, нету голоса…
Лена встала, чувствуя ненадобность здесь своего присутствия, и зашагала к двери за детьми. В первый раз она оставляет стол с грязной посудой, и это её нисколько не беспокоит.
Оказавшись далеко от дома, в пустынном месте, женщина залилась слезами. Она шагала по инерции, не видя, что творится вокруг неё и тем более что у неё под ногами.
Опомнилась она лишь тогда, когда поняла, что ноги её больше не слушаются, что топчется вот уж сколько времени на одном месте и никак не может сделать шаг. Противная, скользкая жижа сковала все её движения. Не слушаясь тела, ноги поползли назад или скорее всего в сторону, куда был наклон.
А потом «бац» и упала.
– А…а…а… – закричала женщина, испугавшись. Здесь, у этой стройки, фонарей оказалось мало, и она, вероятно, провалилась в открытый канализационный люк. Будь хоть сто фонарей и светло как днём, Лена вряд ли могла заметить в тот момент оставленный рабочими знак безопасности, а в тёмное время суток – и подавно.
Туда-то она провалилась, а вот обратно, как ни старалась, выбраться без посторонней помощи не смогла. Стесняясь своего глупого положения, стала звать на помощь очень тихо:
– Эй, кто-нибудь, помогите… Странно, – подумала она, – посёлок вроде бы и большой, а никого не дозовешься на помощь.
Чувствуя, что её тело погружается ещё дальше вглубь, она испугалась не на шутку. Завопила во весь голос, прося о помощи. С каждым её беспомощным шевелением и отчаянным криком тело погружалось в люк всё ниже. Ноги не находили точки опоры, тело женщины стал сковывать страх и жуткий холод.
Минут через пять, а может, десять, как ей показалось, у люка появился мужчина. Шёл домой, проходил мимо и услышал крики о помощи.
– Чего сидим? Кого ждём? – попытался он пошутить над пострадавшей. – О, голубушка, да на вас лица нет, – наклонившись, увидел он. – Сильно ушиблись? Или случилось что? – Он задавал вопросы, а сам с лёгкостью взял Елену под мышки, сдёрнул с места и за считанные секунды поставил рядом с собой. Никакой избыточный вес в ней его не смущал: человек как человек, просто попал в беду.
– Так, что-то стряслось, говоришь? – он задал вопрос, только в другой конфигурации слов. Опережая ответы
