что я вижу, это, скорее всего почки! Если есть сомнения, давайте возьмём анализы крови.
«… но это лишние расходы», – внутренний голос проговаривает фразу, которая следует автоматически.
На анализы женщина соглашается, как и на однократную капельницу. Закон подлости: кому это надо – не уговоришь, а тут уже без вариантов – и вдруг согласна…
Беру кровь. Затем тихонечко вливаю в кошку минимум жидкости, чтобы облегчить ей хотя бы тот период жизни, в течение которого будут делаться анализы. Кошка совершенно безучастна, так что пока я делаю капельницу, она даже не сопротивляется, как могла бы. Пока я медленно нажимаю на поршень шприца, у женщины звонит телефон, и она отпускает кошку. Продолжаю медленно вливать растворы. Кошка даже не шевелится.
– Алё? – кричит женщина на всю клинику в трубку телефона голосом, который по-прежнему режет уши. – Привет! Я с Муськой в клинике. Поджелудка у неё! Я же тебе говорила.
Тяжело вздыхаю. Надо было сказать: «Терминальная стадия поджелудки». Когда уже я начну находить общий язык с хозяевами пациентов?
– Позвоните вечером по поводу анализов, – устало говорю напоследок, написав короткое назначение. В нём значится основное: «Предварительный диагноз: Терминальная стадия ХПН. Рекомендована эутаназия».
Женщина забирает кошку и уходит.
…Вечером Аля привычно созванивается с лаборантами, и они по телефону диктуют ей результаты анализов крови. Зажав телефон между ухом и плечом, она старательно вырисовывает цифры на бланках, и я, подглядывая, мельком просматриваю анализы этой кошки. Основные почечные показатели предсказуемо зашкаливают, прогрессирующая анемия и нарушение обмена веществ дополняют грустный диагноз – почечную недостаточность. Надеюсь, что говорить по поводу этого с ней буду не я: опыт подсказывает, что, когда об одном и том же говорят разные врачи, до хозяина пациента доходит быстрее.
Вечером же, уже под конец смены, уставшая Аля приносит мне рабочий телефон:
– Хотят с врачом поговорить.
Я в это время натягиваю колготину, сидя на диване. Смена была тяжёлой, поэтому я натягиваю её уже минут сорок, то есть очень медленно, – со стороны это выглядит, как неподвижное сидение на диване, у которого продолжается бурный роман с моей жопой. Все остальные давно ушли.
– Алё? – отвечаю в трубку и узнаю голос той самой заводчицы, которая приходила с кровотечением у кошки.
– Скажите… моя кошка лежит на боку, глаза стеклянные… не моргает… и, кажется, не дышит. Она что, умерла?
* * *
Вчера опять работала сутки. В промежутке между пациентами изучала схему лечения атопиков15, со скрипом запоминая названия новых препаратов. «Почесологи» – так забавно именуется в узких кругах профессия дерматолога – говорят, что аббревиатура атопического дерматита говорит сама за себя, – это
Пациенты, страдающие атопическим дерматитом аллергического происхождения.
