даже!! Да еще близнецы ведут себя, как глупые щенки… Но я-то люблю тебя! Я тебя помню! Ты – родной очень, понимаешь? И ты – чудо, самое расчудесное чудо. На тебя даже смотреть не по себе!
Юм всерьез страдал, Тёмка это видел, но вмешиваться ему было нельзя. Юм тоже стал мрачным, только румянец все еще тлел на щеках. Наверное, если его потрогать сейчас, опять покажется сплетенным из железных прутьев. Вмешаться? Но заговорил Юм вдруг очень мягко, почти ласково, только опять потянул гласные чуть больше нужного:
– Какие чудеса? У меня давным-давно ничего не получается. Даже в праздник тоже – тень прежнего. Венок только энергией закачал. А сейчас не могу ничего. Подождите.
– Мне от тебя чудес не нужно, – сердито сказал Ангел. – Балда ты. Я тебя помню крошечного, только меня редко пускали, а когда мне шесть было, а тебе полгода, тебя вдруг увезли и все, спрашивать нельзя! Еще года четыре ничего, ничего, ничего, а потом проговорились вдруг – потерялся! Отец в ярости, Ние, как гончая, галактики утюжит, а меня и близнецов сразу в Венок под «бету» и за книжки, сказали, детство кончилось, учись сразу всему! – Ангел вновь схватил Юма и даже чуть встряхнул: – Ну что ты? Да для меня чудом стало, что ты отыскался, что ты живой!
Юм сам медленно прислонился к нему и закрыл глаза. Он так побледнел, что Тёмка испугался. Что-то очень страшное есть на свете, если Юм сейчас не признает родство. Долго было тихо, потом вдруг Юм, не открывая глаз, спокойно попросил:
– Ты не привязывайся ко мне. Я не хочу, чтоб тебе потом было больно. Близнецы в этом смысле куда правильней себя ведут.
– Я не понимаю. Почему – больно? Ты что, уйти от нас хочешь?
– Какая разница, чего я хочу, – он заговорил спокойно, но Темке все равно казалось, что он шипит, вот как сегодня утром на близнецов – как бездомный котенок: – Ангел. Пойми, вас у меня никогда не было! Никогда! Мне уже пять лет было, когда я узнал, что вы четверо, оказывается, на свете есть… А сейчас… Думаешь, я бы не хотел вас любить? Но я – не буду! Нельзя!
– Юм, ты врешь, – нечаянно сказал Тёмка. – Что я, не видел, как ты на Ние смотришь? Или не понимаю, почему ты Ашке с Айкой лупить себя позволяешь? Придурок. Ты с ума сошел. Зачем ты врешь на себя? Они же твои братья.
– Я это слово ненавижу, – сквозь зубы сказал Юм. – Думаешь, я бы не хотел быть с ними? Не хочу быть им братом? Если бы я сам вернулся, когда повзрослел бы, когда бы смог все исправить, искупить – тогда были бы братья. А сейчас я просто в плену, в который угодил только потому, что пираты ваши прикормленные напали на флот Укора, угодивший в гравитационную бурю… Подстроенную не скажу кем! А честно он бы меня никогда не поймал! А флот расшвыряло… Ты хоть знаешь, сколько на мне теперь смертей из-за этого? Сотни! Можно подумать, мне самой первой было мало… Я же видел, как пираты их всех убивали! Я видел, как корабли разваливались…
– Неправда… Он не мог…
– Да вы вообще
