сжал между пальцами голову собаки, нажал на кнопку, скрытую между ее ушей. Яркий зеленый луч вырвался из ее пасти. Подставив под него переливчатую пленку, я получил в ответ только всплывшее над ее поверхностью объемное образование, исходящее перевитыми жгутами, покрытое углублениями, полосами, вмятинами, выступами, подобное изображению болезнетворной бактерии или вируса, мягкое, бесформенное, ненасытно опасное, завораживающее мерцающей, непристойно подергивающейся неопределенностью. Проведя вдоль открытой ленты, я вызвал череду подобных явлений, взвивающихся над ней, сменяющих друг друга, переливающихся, переползающих одно в другое, но то была всего лишь неумелая шутка. Видения более неистовые требовали для себя движение быстрое, скользкое, сочетающееся с натяжением и перемещением самой ленты, ее соблазняющим изгибом перед напряженными лазерными головками и я, отпустив крышку, щелчок ее счел ударом, проверяющим надежность инструмента палача, отчего вздрогнул, дернувшись на стуле. Мужчина, занимавший в это время соседний столик, неодобрительно взглянул на меня, вынудив обратить на него внимание. Рукава черной форменной рубашки высоко забиралась по волосатой руке, обнажая изуродованные шрамами запястья. До прошлого лета я был безразличен к полицейским, никогда не нарушая закон, стараясь не пренебрегать даже правилами перехода через улицу. Не имея никаких столкновений с ними, я почти не замечал их существования, испытывая к ним некое подобие уважительной брезгливости. В представлении моем все они, будучи существами вооруженными и представляющими собой абсурдного и скучного монстра, находились безмерно далеко от всего, интересовавшего и привлекавшего меня и уже только по этой причине я должен был их остерегаться. Кроме этого, мое увлечение живородящей порнографией, мои пристрастия в литературе и искусстве расходились с общеприятными, самоуверенно приближались к запретным, а иногда и становились таковыми. Одно только эстетическое расхождение делало любые контакты с властью нежелательными для меня и все эти годы мне удавалось избегать того без особых стараний с моей стороны.
В тот июльский день, почти год назад, мы со Снежаной отправились на Пляж Ящериц, где не были уже довольно давно. Место это нравилось ей, мне же было безразлично, на каком из песочных кладбищ я похороню несколько часов своей жизни. Новый черный купальник, купленный ею и, по обещаниям, обязанный понравиться мне, возбудить меня и скрасить мою скуку, не оправдал возложенных на него ожиданий. Прижимаясь к ее телу, облегая грудь так, что сквозь выглядящую шелковистой ткань проступали соски, он едва прикрывал их, спускаясь с шеи двумя тонкими полосками, угрожая соскользнуть при неосторожном движении или сильной волне, узким презрением скользил по животу, пряча под собой пупок, укрывал выбритый лобок, тремя нитями возносился над бедрами к ягодицам, между которыми исчезал, оставляя спину полностью
