раскроют рты и будут ему хлопать. Он умеет шутить, карлик, Карл Васильевич, граф, вице-канцлер, любезный русский.
Раскоряка грек сидит скромный, его не видно. Французская дама рядом с ним скучает.
Он только пускает иногда басом, и то крайне тихо:
– Хе-хе…
Меморандумы, депеши и проекты лежат в портфелях.
Только после стола французский посол расскажет анекдот и незаметно перейдет к туркам.
Дамы оживятся, образуют свой капризный кружок, с секретами, и будут шутливо грозить дипломатам.
Потом все затихнет. Дипломаты уведут на ночное заклание своих то живых и любезных, то сдержанных жен.
Последним уйдет незаметный лекарь, имевший интересную беседу с вице-канцлером по поводу ост-индских интересов.
Только ночью, близоруко натолкнувшись на исписанный мелом карточный стол, карлик вспомнит, что он член секретного комитета, и вспомнит, что ему надлежит иметь там завтра мнение:
1) что предполагалось;
2) что есть;
3) что ныне хорошо;
4) что оставить нельзя.
Предполагалось, что он знает, что есть и что ныне хорошо. Сила его была в том, что он и понятия об этом не имел.
Ныне хорошо заснуть и не слушать жены.
Ночью карлик проснется и вспомнит о странном проекте необыкновенного коллежского советника.
От этого проекта останется сахарный тростник, le roseau pensant, да какое-то предостережение английского лекаря, да туманное помышление о герцоге Веллингтоне и генерале Паскевиче, которого было бы недурно…
– Что – недурно?
Что такое вице-канцлер, каковы его обязанности?
Он повернется на другой бок и с тоской увидит крепкий нос жены.
И уснет.
Это предполагалось. Это есть. Это ныне хорошо.
17
Сашка спал в грузинском чекмене на диване. Грибоедов зажег все свечи, стащил его за ноги. Он поглядел в бессмысленные глаза, расхохотался и вдруг обнял его.
– Сашка, друг! – Он тормошил его, щекотал. Потом сказал: – Пляши, франт-собака!
Сашка стоял и качался.
– Пляши, говорят тебе!
Тогда Сашка сделал ручкой, потоптался на месте, покружился разок и проснулся.
– Зови из соседнего нумера английского доктора.
Когда лекарь пришел, на столе были уставлены в ряд бутылки и Сашка в грузинском чекмене, снять который Грибоедов ему не позволил, хлопотал с салфеткою в руках. Ему помогал нумерной.
– Значит, вы говорите, что Алаяр-Хан меня растерзает, – говорил Грибоедов.
Англичанин пожимал плечами.
– Выпьем за здоровье этого любезного хана, – чокнулся с ним Грибоедов.
Доктор хохотал, щелкал пальцами, пил и наблюдал человека в очках без всякого стеснения.
– Так вы говорите, что Мальта на Средиземном море против англичан – хороший проект покойного императора
