небогатый: башенки, пики, реалистические гипсовые распятия на бархатном фоне, застывшая бутафорская кровь, вытекшая из ран Спасителя… ангелы с твердыми крыльями… несколько картин маслом, изображающих коронацию Девы на небесах. Стрелки часов на стене приближались к полудню.
Я подошел к столику с церковно-приходскими книгами, безучастно полистал тетрадные страницы в клетку с перечислением заказанных молебнов за «змарлых» Янов, Тадеушей, Катарин, Марысь… Латиница по-соседски мешалась с кириллицей, из многозвучия польских, литовских и русинских имен слагалось имя единого народа. Альгирдаса Буткуса среди них не было. Он на ферме, достает яйца из-под страусов.
В костел вошел крепкий старик, разбудивший меня сегодня. В зеленой робе, коротких спортивных брюках и обрезанных по щиколотку резиновых сапогах на босу ногу.
– В раю тоже необходима перепись населения, – сказал он шутливо. – Интересуетесь? – Он чихнул, прикрывшись рукавом. – Сведенборг утверждает, что там такие же дома, только много красивее. В домах покои, гостиные, спальни. Во дворах сделаны клумбы, цветут сады, зеленеют лужайки. Все как здесь. Только лучше. И города там повторяют земные постройки. Лучшие районы этих городов на холмах. Там проживают духовно развитые личности. Более темные люди обитают в низинах. Вы в курсе?
– Нет. Как-то не задумывался…
– Зря. Свидетельств множество. Блейка, скажем, посещали и Вольтер, и Сократ, и Эдвард Первый, и царь Ирод. Мир и рай – это единое целое. Одно перетекает в другое. Я это давно понял. И смерти теперь не боюсь, и Страшного суда… «Поскольку все сущее существует, и ни вдох, ни улыбка, ни слеза, ни единый волос, ни единая песчинка не могут исчезнуть…» Небесный Иерусалим повсюду. Вы должны обладать «четырехкратным зрением», чтобы увидеть это. Или вы видите? Видите или нет?
– Видел. Вчера. На одной птицеферме.
Он пропустил мою ремарку мимо ушей и продолжил цитирование:
– «И ангел явился в сиянии крыл и лучиком света гробы отворил!» Понимаете, как все просто? Восьмой день творенья наступит сразу после победы над Сатаной. И тогда мы будем любить и славить. Помните картину Брейгеля «Страна лентяев»? Вы были сегодня похожи на одного из ее героев… Так безмятежно спали… Веровать, как сказал один праведник, это все равно что держаться за конец уходящей в небо веревки. Иногда кто-то дергает веревку со стороны небес, заставляя нас задуматься…
Старик показался мне подвыпившим, но вещи, о которых он говорил, были любопытны.
– А вы готовы к Страшному суду? – насторожился я. – Это когда? Через год? Или болтают? – Я видел какие-то мимолетные сюжеты по телевизору на эту тему, натыкался на ссылки в Интернете, но никогда не удосуживался войти в курс дела.
– Болтают. Страшного суда нет, молодой человек. Вернее, он идет вечно и непрерывно, это постоянное испытание, а не экзамен в конце семестра. Мы и сейчас на Страшном суде. Встать, суд идет!
Он хлопнул себя по бокам, словно пингвин,
