не для денег. Он делает это по доброте и великому милосердию. Я его ученик. Меня зовут Другом Звезд.
– Ты не горец.
– Спроси его. Он расскажет тебе, что я был послан звездами указать ему путь к цели его паломничества.
– Хмф! Слушай, щенок, я старая женщина и не совсем дура! Лам я знаю и почитаю, но ты такой же истинный чела, как этот мой палец – дышло от этой повозки. Ты индус без касты, дерзкий и наглый нищий и, наверное, только из корысти присоседился к этому святому человеку.
– А разве мы не из корысти делаем всякую работу? – Ким быстро переменил тон в соответствии с последними словами старухи. – Я слышал, – эту тетиву он натянул наудачу, – я слышал…
– Что ты слышал? – подхватила она, стуча пальцем по дереву.
– Я не совсем твердо помню это… просто базарные сплетни, наверное, вранье, но что даже раджи… мелкие горные раджи…
– Но у них тем не менее хорошая раджпутская кровь. – Несомненно, они хорошей крови. Но даже они продают своих самых красивых женщин из корысти. Они продают их на Юг, аудхским заминдарам и тому подобным людям.
Ничто так упорно не отрицают мелкие горные раджи, как именно это обвинение, но именно этому беспрекословно верит базарная толпа, толкуя о тайной торговле рабами в Индии. Сдержанным негодующим шепотом почтенная дама разъяснила Киму, какой он лукавый лжец. Намекни об этом Ким в те дни, когда она была девушкой, и в тот же вечер ее слон затоптал бы его до смерти. Это было истинной правдой.
– Ахай! Я всего только нищий парнишка, как изволила сказать Око Красоты, – завопил он в притворном ужасе. – Око Красоты, скажешь тоже! Кто я такая, что ты смеешь приставать ко мне с нищенской лестью? – И все же давно позабытое обращение заставило ее рассмеяться. – Так можно было сказать сорок лет назад, и не без основания. Даже тридцать лет назад. Но вот что выходит, когда шляешься по всему Хинду! Вдова владетельного князя обречена встречаться с подонками и терпеть насмешки нищих.
– Великая владетельная княгиня, – быстро подхватил Ким, заметив, что она дрожит от возмущения. – Я именно тот, каким считает меня великая владетельная княгиня, но тем не менее мой учитель – святой. Он еще не слыхал приказа великой владетельной княгини.
– Приказа? Мне приказывать святому человеку, учителю Закона… прийти и говорить с женщиной? Никогда! – Смилуйся над моей глупостью. Я думал, что было отдано приказание.
– Нет, не приказание. То была просьба. Ясно тебе теперь? – Серебряная монета звякнула о край повозки. Ким взял ее и низко поклонился. Старуха понимала, что его нужно умаслить, ведь он был глазами и ушами ламы.
– Я только ученик святого человека. Быть может, он придет после того, как поест.
– О скверный и бесстыдный мошенник! – унизанный драгоценными камнями палец неодобрительно погрозил ему, но он слышал, что старуха уже тихо смеялась.
– А в чем дело? – сказал он, переходя на свой самый ласковый и доверительный тон, перед которым – Ким это знал – могли
