style="font-size:15px;"> Тот, что с басом знакомым, отхаркался, сплюнул и так саданул кулаком дурака, что тот кубарем покатился.
– Если мало, добавлю еще. Тоже мне, друг отыскался.
Баламошка захныкал:
– Все Баламошку обидеть стараются, нет ему в жизни счастья. А я хоть и дурак, но человек – из миски ем ложкой и утираю губы ладошкой, когда поем.
– Мерзкий червяк ты, а не человек.
– Для чего ты тогда ко мне обращаешься? Паренька вон велел заныкать. Теперь воеводу извести…. Делай сам, если я червяк.
– Молчать! Здесь я решаю, кому что делать. Кому жить, а кому помирать время пришло.
Баламошка насупился и замолчал, больше не пытаясь с собеседником спорить.
– Ты не ответил – пырнёшь воеводу?
– А рука дрогнет? Может, лучше ядом? Есть яд?
– Найду. Потемну здесь же встретимся – принесу.
Заговорщики пошли в разные стороны. Малушке очень хотелось взглянуть на того, басовитого, но мимо крался дурак Баламошка, и мальчик решил проследить за ним.
Шут воеводский вернулся в развалины, встал на четвереньки у края ямы.
– Эй, ты где? – чета я тебя не вижу. Шевельнись-ка….
Малушка прокрался к нему за спину, вынул из котомки пращу, вложил булыжник, раскрутил до легкого свиста….
– Я здесь, дядя – оглянись!
Дурак оглянулся, стал подниматься – праща с булыжником чуть не снесла ему голову с плеч. Скоморошьим кувырком, боднув небо лаптями, Баламошка улетел в яму.
Теперь следовало пойти к воеводе и всё рассказать о заговоре. Но как пойдёшь, если не знаешь, того, что знакомым баском говорит. Он-то Малушку знает и сразу пырнёт ножом, не даст к воеводе на шаг подойти.
Паренёк присел в развалинах поразмыслить, доел остатки хлеба, что был в котомке – голода не утолил, но жить можно. Дождаться вечера и подкараулить на условленном месте второго, который яду обещал принести дурачку.
Он вернулся к стене крепостной, залег в высокой траве и стал ждать.
Долго ли коротко – время шло. Свечерело. Скот пригнали с выгона, поставили в стойла, подоили. Так захотелось молочка парного! В другой раз Малушка бы рискнул умыкнуть подойник из-под носа у баб. Но не сейчас.
Совсем стемнело. На башнях на стене зажгли факела. Часовые начали перекликаться. Взошла луна.
Малушка всё пытался вспомнить, где же он мог слышать тот грубый бас. И вдруг, словно свет луны осветил воспоминание! «Иди в дупле с пчёлами живи, тебе одному дом-то велик будет, а моему сыну как раз. Пшел вон, сам справляйся!». Староста! Но почему он в крепости и почему извести воеводу хочет!? Надо это выяснить!
Легкими неслышными шагами двинулся Малушка к месту встречи заговорщиков. Староста, прогнавший его из родного села, был уже там и тихо бормотал ругательства. Послышались шаги, и к старосте подошел человек в нерусской одежде.
– Зачем зваль? –
