мы и называем нашей жизнью.
Каждый человек стремится рассказать о себе в собственных терминах.
Человеческое бытие, как писал Ж.-П. Сартр, всегда есть «бытие-под-взглядом»: «человек в смысловых основаниях своего существования, поведения и даже мысли открыт понимающей оценке, бежать от которой невозможно, как от самого себя» (Тульчинский, 1997, с. 41). Накапливая и ассимилируя уникальный опыт жизнеосуществления, он нуждается в слушающем и понимающем Другом, способном когнитивно и эмоционально со-участвовать в его попытках осмыслить, объективировать и верифицировать себя и свой жизненный путь. Возможно, именно поэтому в традициях культуры сформировалась и закрепилась практика биографической наррации – диалогической адресации внутренних переживаний и интенций реальному или виртуальному собеседнику в форме рассказывания автобиографических и квазибиографических историй.
Каждая из них содержит разнообразные проекции личности и опыта рассказчика (когнитивные, эмоциональные, социально-перцептивные и т. п.), и является своеобразным «Я-текстом» – повествованием с прямым или косвенным «Я-посылом», какое бы конкретное содержание он не имел и с какими бы целями не конструировался. Обретая способность к самообозначению и «принуждая смыслы существовать через себя» (Бадью, 2004, с. 53), взрослая личность удовлетворяет потребность сделать свое понимание жизни востребованным другими, укоренить себя в значимых социальных практиках и быть в них не просто понятной, но понятой и принятой в своей уникальности и самобытности. Ориентируя в той или иной мере свою жизнь на Другого, человек утверждает свое «не-алиби-в-бытии» (М. М. Бахтин).
Будучи понятой сквозь призму «заботы о себе», автонаррация являет себя не только как самовыговаривание, движимое стремлением личности раскрыться в реальность и отвечающее социальной позиции «бытия-под-взглядом», но и как глубинный механизм самопонимания и самоорганизации, протекающий исключительно под контролем самой личности. За каждым человеческим поступком просвечивает эта фундаментальная потребность в соотнесении себя с самим собой.
Речь идет о том, что в автобиографических построениях субъект волен легитимизировать лишь те фрагменты своей жизни, которые сам считает значимыми и согласующимися с его представлениями о себе и внутренними мотивами повествования. Он включает в автобиографические тексты одни события и исключает другие, искажает смысл или подменяет акценты в третьих и даже вообще иногда включает в личную историю выдуманные или заимствованные эпизоды, отсутствующие на его жизненном пути, но которые ему все же хотелось бы пережить и включить в структуру личного опыта. В основном это касается явлений внутреннего плана (интерпретации чужих чувств, переживания собственных инсайтов, метафизических открытий, духовных откровений), но может затрагивать и саму биографическую канву, хотя она и подлежит
