отдельные действия. В работах А. А. Кроника и Р. А. Ахмерова (2008), Л. Ф. Бурлачука и Е. Ю. Коржовой (1998) жизненный опыт выступает как упорядоченные в сознании человека образы пережитых им событий. Одно из наиболее удачных определений даёт Г. К. Середа (2009), предлагая понимать жизненный опыт как систему смысловых отношений, которые могут выражаться в интегративных стратегических целях или смысловых образованиях личности, задающих программы поведения и жизнедеятельности.
Как пишет О. М. Фрейденберг, «опытом называется освобождение от факта и проникновение к фактору» (1988, с. 216): факт при этом целиком зависит от создающих его факторов, но сами факторы остаются независимыми. Обобщенный опыт «игнорирует все временные приметы, проходя сквозь историзм до рождения и сквозь прокреатизм до фактора» (там же). Но при попытке пересказать факт жизненного опыта в форме нарративного сюжета, он, приобретая словесную выраженность, «выходит из недр скрытой образности представления в самостоятельную образность литературную. С этого момента он перестает быть фактом и становится фактором» (там же, с. 223; выделено нами – Е. С.), «черпая материал не извне, а изнутри» (там же). Облеченный в слова факт в этом смысле всегда является интерпретацией рассказчика, практически переставая быть реальностью и превращаясь в метафору.
Попадая в новые – личностные – контексты, опыт обретает новую причинность, окрашиваясь в цвета мировоззрения, религиозных и этических убеждений рассказчика, его самооценки, образования, «образа мира» и пр. Вероятно, именно поэтому в рассказываемых эпизодах опыта бывает так заметна роль связующих представлений, выполняющих роль сквозного жизненного мотива или ведущего модуса существования: тогда, фактически, любой рассказываемый эпизод опыта свидетельствует об одном и том же, «доказывает» одно и то же, а именно то, что человек считает главным, центральным для своего жизнеописания. Видимо, с помощью этого механизма создаются «мифы о себе», в которых в качестве центра, «ядра» присутствует сам автор, бессознательно или намеренно искажающий начальные факторы собственного опыта и добивающийся от своих текстов «нарративного правдоподобия».
Даже краткий терминологический анализ показывает, что понятие жизненного опыта апеллирует преимущественно к опыту, закреплённому неким образом в структуре личности, и тогда психологически правомерно включать в него и умозаключения о самом себе и мире, и обобщение мыслей и чувств, связанных с рефлексией собственных поступков и действий, и индивидуальную семантизацию, концептуализацию и символизацию жизненных эпизодов в контексте целей собственного бытия.
Исходя из этого, мы предлагаем говорить о подобном опыте как о внутренней жизненно-смысловой реальности конкретной личности и использовать такие термины и метафоры, как: опыт индивидуального сознания (А. Бергсон), «психологический опыт» (Л. И. Воробьева и Т. В. Снегирева), «опыт меня самого» (О. Шпарага), «биографический
