для конкретного человека субъективную значимость, внутренний статус неких впечатлений, обретенных в опыте.
Категория опыта имеет непосредственное отношение к большинству феноменов, изучаемых психологией, но до сих пор в исследовательском поле она стоит несколько особняком от других «больших» объяснительных понятий. Несмотря на самоочевидность «вменённой» существованию человека необходимости накопления опыта в процессе существования, его внутреннее содержание, природа, механизмы удержания, упорядочивания и последующей актуализации изучены ещё недостаточно и понимаются в основном через метафорическое соотнесение их с конструкциями самосознания (образом «Я», картиной мира, внутренним планом сознания), автобиографической памятью, жизненным миром личности.
Со времён исследований Э. Гуссерля, М. Мерло-Понти, М. Шелера, Б. Вальденфельса и др., категория опыта как «почвы и горизонта» человеческого познания (Шпарага, 2001) – сколь теоретически необходимая, столь неоднозначная и малоизученная. Мы понимаем опыт человека как основанное на практике чувственно-эмпирическое познание действительности или как совокупность всего того, что происходит с ним в его жизни и что он осознаёт, а также как знание, которое непосредственно дано сознанию субъекта и сопровождается чувством прямого контакта с познаваемой реальностью, будь то реальность внешних предметов и ситуаций (восприятие) или же реальность внутренних состояний самого сознания – «состояний меня», куда входят представления, оценки, воспоминания, переживания, ассоциации, интуиции и пр. (Мамардашвили, Пятигорский, 1971).
Тем не менее довольно трудно выделить совершенно непосредственное и абсолютно достоверное знание, отождествляемое с опытом: то, что кажется сознанию непосредственно данным, чаще всего является продуктом активной деятельности субъекта, предполагающей использование определенных схем и эталонов языка, категорий культуры, образцов и прецедентов и пр., составляет его «ментальную оснастку» (Репина, 2001).
Организуя свой опыт и рассказывая о нём, человек обычно апеллирует к двум источникам – внешнему, связанному с восприятием, и внутреннему, берущему начало из «самосгенерированной мысли или воображения» (Нахари, 2010, с. 78). В первом случае личные истории содержат пространственные (где произошло нечто?), временные (когда это случилось?), сенсорные (какими были запахи, вкусы и иные ощущения в момент переживания?) атрибуты, а также семантические подробности (имена людей, названия мест). Во втором случае человек больше апеллирует к смысловым, когнитивным (каковы были его цели, мысли, мотивы?) и эмоциональным (что он чувствовал?) деталям. Здесь на свет появляются личные истории, в которых биографическая реальность переплетена с фантазиями, заимствованиями и самокорректировками личности. Такие истории мы предлагаем называть квазибиографическими, и, как показывает наш опыт консультирования, их немало в нарративном арсенале клиентов.
И
