которым я хотел пригласить тебя.
– Ну, – потянула я, шутя, – с малознакомыми мужчинами я не сажусь в одну машину.
– Тогда пойдем пешком.
– Серьезно? А как же машина?
– Да черт с ней.
Я не стала спорить, шанс побыть с ним наедине судьба дарит с барского плеча именно в сию минуту. Мы побрели к остановке. Внезапный звон за спиной заставил нас обернуться. На том самом месте, где стоял Удальцов, блестели ледяные осколки. Огромная острая сосулька сорвалась с крыши и разлетелась, пробив приличную выемку на тротуаре. От головы начальника вряд ли бы что-нибудь осталось, и его девятый заграничный тур оказался бы последним. У меня похолодели ступни в сапогах, а по спине пробежала ледяная, как сосулька, дрожь. Сама природа возненавидела свое детище и пожелала забрать обратно, но опоздала. Или я силой собственной мысли чуть не убила Удальцова?
– Вот дают! Хоть бы ограждения поставили, также можно людей убить! – Пьеро смотрел на крышу здания. Я тоже подняла голову – наверху возились рабочие, сбивая сосульки вниз. И только через пару минут появился мужчина и обмотал красно-белой лентой проход, запрещающий ходить по этому тротуару.
Наконец, мы добрались до остановки и принялись ждать транспорт. Я спросила Пьеро, правильно ли поняла, что он собрался ехать со мной в автобусе. На что он утвердительно кивнул. Я поразмыслила, если мы поедем на автобусе, то быстро доберемся до дома, и Пьеро покинет меня, чего мне жутко не хотелось. Сейчас я желала одного – как можно дольше побыть с ним, слышать его голос. И потому робко предложила пройтись пешком, погулять по вечернему городу. Важно Пьеро ответил согласием, приглаживая выбитые ветерком прядки волос.
Мы шли не спеша, болтая обо всем, что только могло прийти в голову: о музыке, кино, литературе, о прохожих, о бегущих навстречу автомобилях. Я рассказала Пьеро, что когда иду домой, как сейчас идем мы, включаю музыку в наушниках и вижу, насколько преображается мир. Сказочно украшенные витрины магазинов, длинные аллеи с грустными одинокими лавочками, на которых давно никто не сидел и которые ждут своих гостей; автомобили больше не рычат, а плавно, как лодочки, проплывают по дорогам, устраивая отблесками фар цветомузыку в опустившихся сумерках. Все становится вокруг красивым и волшебным, и даже голые стволы деревьев хранят в себе загадку, беззвучно покачивая корявыми ветвями. Не боясь, рассказала, что в такие минуты представляю себя героиней романтичного фильма, но только не черно-белого, а насыщенного красками. Мне было не стыдно делиться с Пьеро детскими мечтами, сумасшедшими фантазиями, которых я стеснялась порой сама. Я давно не смеялась так искренно и чисто, не задумываясь, что придется после плакать. В голове звучала красивая песня, очень хорошая, моя собственная, песня моего влюбленного сердца.
Мы остановились посреди аллеи, на которой уже зажглись фонари. Я потерла замерзшие руки в худых перчатках. А Пьеро взял их в свои большие ладони и поднес к губам, –
