уехал очень быстро, спеша выполнить волю безумного монарха. Он думал, что будет тосковать – ничуть. Эта женщина, эта принцесса, нынче ставшая королевой, стала для него пройденным этапом. Одна из многих. И всё бы ничего, если бы их связь обошлась без последствий. Но последствия возникли. И нельзя сказать, что князь этого не предвидел…
Адам уже знал, что его дочь умерла. Узнав о её смерти, он вздохнул облегчённо – теперь не нужно проворачивать никаких авантюр, на которые намекала мать. Хоть одной проблемой стало меньше.
Торопиться в Петербург князь Чарторыйский не хотел. Ещё в конце марта его настигло известие о скоропостижной кончине Павла. Все догадывались, что смерть властелина не была естественной. Кто-то ему явно помог уйти на тот свет. Это косвенно подтверждало и письмо молодого императора, адресованное князю. В нём содержались такие слова: “Если бы ты был рядом со мной, ничего бы не случилось”. Далее Александр уговаривал друга немедленно бросать всё и ехать в столицу. Адам с присущей ему осторожностью не спешил. Под предлогом, что он непременно должен осмотреть Помпеи, князь задержался в Италии ещё на месяц и сделал “крюк”, заехав к родителям в Пулавы. Кто знает, не подстерегает ли его в Петербурге ловушка?
Сам Адам лет с семи, наверное, знал, – он тоже когда-нибудь будет государём. И не таким, как его родственник, Станислав-Август Понятовский, поставивший Речь Посполитую в рабскую зависимость от России. А настоящим королём, который принесёт Польше славу и власть над всей Восточной Европой. Князь не сомневался, что ему удастся сесть на восстановленный трон Пястов ещё при жизни. И он сделает всё, чтобы это обещание сбылось поскорее.
Когда он приехал, весь дом спал, кроме его матери, пани Изабеллы. После родственных объятий и приветствий она провела сына на свою половину и заговорила без всяких церемоний:
– Адам, если ты ждёшь того, что теперь тебе будет легче, – то ошибаешься.
– Я ничего уже не жду, мама, – вздохнул он. – Теперь, когда я пользуюсь свободой передвижения, в любой момент смогу скрыться здесь.
– Нет, не сможешь, – надменно улыбнулась эта красивая женщина, не без оснований прозванная в Варшаве “чёрной ведьмой”. – Ты сам впутался во все эти отношения с царской семьёй – теперь расхлёбывай.
– Между мной и ею всё кончено, – возразил князь, стараясь не смотреть в тёмно-карие – такие же, как у него, – глаза матери. Взгляда её, презрительного и жёсткого, Адам боялся всегда, сколько себя не помнил. Даже сейчас, когда сам научился смотреть на людей так же.
– Но между тобой и им всё ещё только начинается, – усмехнулась его мать. – Готовься к тому, что твою ошибку будут припоминать все, кому не лень. В том числе, и он.
– Он признал эту девочку, – проговорил князь. – И он сам хотел, чтобы это случилось. Александр не любит Lise – по крайней мере, не так, как любят женщину. Иначе…
– Чушь, –
