два месяца, в общем-то, ни за что?
Девушка глотнула из кружки и скривилась – фу, кислятина! Но пить хотелось, а другого ей не предложили.
– А зачем ты к нам приехал?
– Я должен прожить здесь год. Так надо. Только не спрашивай, зачем. Я не хочу врать, а рассказать все, как есть, пока не могу.
– Хорошо, – согласилась Ромашка.
И снова услышала далекий гул. «Метро, это точно», – решила она. Вручив собеседнику пустую кружку, девушка расслабилась, веки снова отяжелели и опустились. Боль почти прошла, и теперь Ромашке хотелось одного – спать.
– А зовут тебя как? – сонно спросила она.
– Мирослав.
– Мирослав? Какое странное имя…
Проснувшись, Ромашка поначалу не сообразила, где она, но, собравшись с мыслями, успокоилась. Голова не болела, и девушка попыталась подняться. Мирослав сидел на корточках, глядя на пар, что поднимался из носика закипающего чайника. От двери, сооруженной из картона и досок, тянулся по полу провод, к самодельной розетке была подключена маленькая, в одну конфорку, плита.
Мирослав снял чайник с конфорки и наклонил над кружкой. Вода полилась с шипеньем и бульканьем. Запахло чаем, но как-то необычно – залитый кипятком чайный пакетик пахнет иначе.
– Тебе лучше? – спросил Мирослав, передавая кружку.
– Да.
Ромашка пила чай медленно, наслаждаясь вкусом, растягивая удовольствие. Выспавшись, она чувствовала себя отдохнувшей. По телу разливалось приятное тепло.
– Идти сможешь?
Девушка кивнула. Неизвестно, как долго она была здесь: вдруг кто-нибудь хватится? Да и не стоит стеснять человека, которому и так обязана жизнью.
– Не сердись на меня, Ромашка, что не предлагаю тебе отдохнуть подольше, – сказал Мирослав. – Дома тебе будет удобнее, да и, мало ли, вдруг полицейские нагрянут? На этот раз я, кажется, неплохо спрятался, но лучше тебе тут не задерживаться.
Они вышли через подвальную дверь ничем не примечательного старого дома, и, пройдя четыре квартала, оказались перед серым зданием музея. Ромашка всю дорогу украдкой наблюдала за спутником: одетый в нелепую старую куртку, он шагал, свободно расправив плечи, и выглядело это так естественно, что девушка подумала: да в нем не заподозрит чужака лишь слепой! Однако люди не обращали внимания на Мирослава: ссутулившись, глядя себе под ноги, они спешили поскорее добраться до дома, пока не сгустились сумерки. Пройдет полчаса, и прохожие начнут опасливо жаться к краю тротуаров, шарахаясь от каждой тени, пугаясь визга тормозов за спиной. Ромашка удивилась еще: как это Мирослав не боится вот так ходить по городу – а вдруг полиция? Но рассудила, что вряд ли простым патрульным, ленивым и неповоротливым, есть до него дело.
Мирослав попрощался с девушкой, не дойдя квартала до ее дома, но и дальше Ромашка шла без опаски, зная, что светлые глаза
