поскорее спрятаться в квартире. Девушка благополучно добралась до подъезда, поднялась на этаж, открыла, а потом заперла за собой входную дверь… и забилась в чужих руках. Эти руки обхватили ее за туловище, закрыли рот. Что-то кольнуло в шею, и ни сил, ни воли к сопротивлению не осталось.
Глава 9
Ее мутило, в голове шумело так, как, наверное, шумит море в очень ветреный день, и еще будто кто-то кричал, звал ее издалека. Потом странные звуки утихли, и Ромашка с трудом приподняла веки.
Сначала она ничего не увидела, но тут по глазам резанул яркий свет. Девушка зажмурилась и отвернулась. Свет жег глаза даже сквозь веки, и она хотела поднять руку, закрыть лицо, но обнаружила, что руки не двигается, плотно прижатые к подлокотникам. Тогда Ромашка снова приоткрыла глаза.
Свет, направленный в лицо, делал невидимыми тех, кто стоял напротив. Она слышала их движения, их дыхание, но увидеть не могла. А на нее смотрели, Ромашка чувствовала это кожей. Короткое летнее платье открывало коленки, и от этого девушка ощущала себя еще более беззащитной.
– Смотри сюда, – прозвучал приказ.
Перед ее слезившимися глазами чья-то рука, вынырнувшая из темноты, держала фотографию Мирослава.
– Ты знаешь этого человека?
– Нет.
Пощечина обожгла щеку, голова мотнулась в сторону.
– Врешь! – Чужие пальцы больно впились в подбородок, заставили повернуться. – Смотри!
Теперь девушке показывали ее рисунок. Два черных дома, в просвете между ними – черная стена, над стеной – разноцветное небо заката. Это был один из давних рисунков, и Ромашка не поняла, чем простые картинки могли кого-то заинтересовать. Глаза пекло нестерпимо, девушка щурилась, не замечая, как по щекам катятся слезы. Лампа светила в правую щеку, и жар от нее исходил такой, что, казалось, кожа вот-вот пойдет волдырями.
Рисунок поменяли, но он был почти такой же, как предыдущий – разве что небо в других оттенках. Потом – следующий рисунок, на котором, движимая непонятным порывом, Ромашка запечатлела трещину в оконном стекле. Девушка смотрела на него недолго – всего несколько секунд, но когда лист перед нею пропал в темноте, чтобы смениться другим, она все поняла, и в отчаянии подумала, что очень зря не выкинула краски и кисточку еще в детстве…
Перед Ромашкой держали тот самый рисунок, где она впервые не нарисовала стену.
– Что это значит?
– Это просто… фантазии, – в отчаяньи оправдывалась она, зная, что, когда покажут следующий рисунок, никакие отговорки не помогут.
– Почему ты не нарисовала стену?
– Я… я просто подумала, что может быть там, за стеной, – пролепетала девушка. – Просто придумала и нарисовала.
– Но почему ты не нарисовала стену? Ты представляла, что ее нет?
Ромашка,
