Ромашка не сразу поняла, что выкрикнула это вслух. – Нет!
Она готова была терпеть любые мучения, но, оказалось, этой жертвы от нее не требовалось. Все будет намного проще: сейчас ей вколют «сыворотку правды», и она расскажет все, что знает про чужака-Мирослава, да еще и укажет дорогу в его убежище.
– Нет!
Ромашка отчаянно пыталась высвободить запястье. Ремни врезались в кожу, но девушка не ощущала боли. Ей было безразлично, что будет с нею, но становиться предательницей Ромашка не хотела. Ни за что!
Левый локоть словно сжали тисками, и чей-то шершавый палец провел по коже там, где, чуть ниже сгиба, голубела вена. В следующий миг Ромашка почувствовала укол. Напряженно замерев, она, щурясь, беспомощно смотрела, как из шприца уходит в ее тело мутно-белая жидкость.
Шприц опустел, иглу вынули, заклеили пластырем ранку на руке Ромашки. А девушка ждала. Безликие стояли прямо перед ней, но Ромашка по-прежнему не могла их видеть. Она прикрыла глаза и сосредоточилась, стараясь выровнять дыхание, успокоить бешеное биение сердца.
«Все хорошо, хорошо», – мысленно говорила она себе, но голова тяжелела, будто наливаясь свинцом, а мысли потекли медленно и лениво, и когда Ромашка попыталась сжать подлокотники, пальцы ее не послушались.
– Ромашка!
Мирослава склонился над нею, прядь светлых волос, выбившись из-под ремешка, касалась ее лица. Они находились в подземном убежище, и Ромашка вспомнила, что теперь об этом месте знает полиция.
– Нужно уходить отсюда! – зашептала она. – Уходить, скорее! Сейчас сюда придут… Мирослав, нам нужно уходить!
Он молчал. Неужели не слышит, не понимает?
– Я предала тебя, Мирослав! Я все рассказала! Я нечаянно, я не хотела!..
Мирослав смотрел на нее грустными светлыми глазами – не то с жалостью, не то с сочувствием.
– Уходи! Уходи скорей!
За спиной Мирослава грохнули выстрелы.
– Нет! – закричала Ромашка…
…и проснулась.
Она лежала возле стены дома в проулке. Было холодно, сгущались сумерки. Прямо перед нею, на куче пустых коробок, что-то белело. Надо было подойти и посмотреть, что там, но девушка не смогла подняться и поползла на четвереньках.
Сначала она увидела ноги, обутые в изящные босоножки на каблуке, затем – подол летнего платья. А, подняв голову, встретилась взглядом с синими глазами Дельфины.
– Ромашка! – Дельфина улыбнулась, и девушка хотела ответить ей, но тут только заметила, что платье подруги разорвано и все в крови. Ромашка с воплем отскочила в сторону…
…и снова проснулась. На этот раз окончательно.
Перед глазами плясали черные пятна. Глубоко вздохнув, девушка приподнялась на руках и, щурясь, смаргивая слезы, огляделась. Тесное помещение с железной дверью скудно освещалось потолочной
