его этот камешек, – подумала она. – Даст пресветлый Лит, перестанет хозяин тосковать и напиваться».
Да, поубавилось у Карисмуса жизнерадостности с тех пор, как умерла жена. Едва успевший воскреснуть огонек в глазах мага угас, а седые пряди резко выделились на фоне волос цвета воронова крыла. Впрочем, Салитэ не была уверена, что не существует иных причин для тоски, кроме смерти любимой. Карисмуса всю жизнь что-то терзало, по крайней мере, тот ее отрезок, что он провел на острове. Маг никогда не рассказывал о прошлом, оно ведь неспроста.
Карисмус всегда был порывистым и слыл натурой увлекающейся. С возрастом его характер мало изменился, а для Салитэ этот почтенный господин так и остался ребенком, каким показался ей при первой встрече. В самом деле, что такое двадцать с небольшим лет, если посмотреть глазами женщины, которая вполне могла бы уже иметь внуков, ниспошли ей Лит детей. С точки зрения одряхлевшей Салитэ, которая о своем возрасте могла судить лишь приблизительно, маг не особенно повзрослел и теперь.
Карисмус обернулся, помахал Салитэ и крикнул:
– Я быстро обернусь!
– Оно и хорошо, что сам пошел, – пробормотала прислужница, – меньше будут ныть мои старые кости. Обед, конечно, запоздает.
Старуха с кряхтением поднялась со ступеней, взяла Патрину на руки и вошла в дом. Салитэ с укором посмотрела на паутину, затянувшую углы под потолком. Не иначе как пауки только того и ждали, когда она станет немощной и не сможет, как раньше, управляться со всеми делами.
Медлительной стала Салитэ, все чаще хотелось ей присесть, а лучше прилечь да вздремнуть. То, что раньше делалось за несколько минут, теперь занимало у нее гораздо больше времени. Поначалу Салитэ все ждала, что хозяин ее выгонит, потому как работница она стала никакая, но Карисмус ни на что не обращал внимания. Он будто не видел засилья паутины, так же как раньше не замечал сверкающий чистотой дом.
– Разгоню я вас, паршивцы, – пообещала Салитэ паукам, – когда ребенка спать уложу.
Старуха опустила Патрину на пол, дала ей тряпичную куклу и направилась на кухню. Девочка некоторое время обсасывала игрушку, затем отбросила ее и быстро подползла к кабинету отца. Там было столько всего интересного, что хотелось потрогать и попробовать на зуб. Она толкнула дверь, та оказалась не заперта. Патрина подползла к низкому столику у дивана, ухватилась ручонками за его ножку и встала.
Все, до чего смогли дотянуться ее маленькие ручки, девочка тщательно обсосала и бросила на пол. Больше всего малышку привлекала красивая блестящая шкатулочка в самом центре груды сокровищ – трудно достать. Но Патрина изловчилась и шлепнула по ней ладошкой. Шкатулочка опрокинулась, крышка открылась, а из атласных недр выкатился черный камешек.
Салитэ поздно услышала шум.
– О, Боги! – прошептала она, увидев, что девочка пробралась в кабинет отца и что-то тянет в рот. Няня предостерегающе вскрикнула. Патрина обернулась на звук, не устояла и шлепнулась на попку. Девочка
