обречения на безбрачие супруга, виновного в прелюбодеянии, говорит: «и в нашем законодательстве существовало такое ограничение, но оно отменено» и при этом делает ссылку на Победоносцева (Очерк сем. отн., с. 28), между тем как последний уже во втором издании своего курса (1875) отказался от этого взгляда вследствие сделанных ему критикой возражений. В другом месте Кавелин указывает, что «по французскому праву супруги, которые расторгли свой брак по взаимному согласию, могут вступить в новый лишь спустя 3 года после того», и снова ссылка на Победоносцева (Очерк сем. отн., с. 29), тогда как в указанном месте курса г. Победоносцева излагается история французского разводного права и приведенное правило относится к закону, действовавшему до 1816 г. Понятно, что такая несамостоятельность, отсутствие критики и знакомства с западными законодательствами, сохраняя педагогическое значение «Очерков», сильно подрывают их научную ценность.
Для характеристики догматического значения трудов Кавелина обратимся к особенностям его конструкций.
Заметим прежде всего, что в своей брошюре «Что есть гражданское право и где его пределы» Кавелин восстал против общей части гражданского права, которая, по его мнению, приобрела не только педагогическое значение, но и стала необходимой составной частью самого гражданского права. «Что общая часть считается составной частью гражданского права – это всего лучше доказывается тем, что она нигде больше, кроме учебников гражданского права, и не излагается в такой подробности, следовательно служит в них не введением, не для сообщения необходимых предварительных сведений, а, напротив, сама предполагается во всех других отраслях правоведения, как уже известная из гражданского права» (с. 114). Такое категорическое утверждение совершенно непонятно, так как каждому юристу известно, что в уголовном праве общая часть играет если не большую, то во всяком случае не меньшую роль, чем в гражданском праве. Впрочем, протест против законности существования общей части гражданского права не удержал самого Кавелина от введения ее в «Права и обязанности по имуществам и обязательствам».
К особенностям конструкции Кавелина относится заслуживающее полного внимания введение рядом с семьей законной гражданской семьи, в которой недостаток родителей или детей восполняется искусственно (опекой, с одной стороны, и усыновлением – с другой). Подобное распределение этих институтов едва ли не правильнее общепринятого расположения. Но с большинством конструктивных приемов Кавелина нельзя согласиться. Бесполезно и неверно правоспособность и дееспособность называть юридической и фактической (?) способностью (Права и обязанности, с. 7), причем допускаются выражения, что «в правах по наследованию женщины имеют меньшую правоспособность сравнительно с мужчинами» (с. 11). Торговые товарищества Кавелин называет фирмами (с. 21). К юридическим лицам автор относит заповедные имения, майораты, фабрики, заводы, наследство (с. 21). Странное разрешение
