(чаще всего Хранители живут долго), но каждый раз после него Цитадель как будто укреплялась: каждая линия, каждый камень становились вибрирующе-живыми, даже слишком реальными, вплоть до рези в глазах.
Мастема вдруг подумал, что Хранитель может показать ему лицо сестры. Эта мысль одновременно отталкивала и притягивала – так манит людей большая высота, обещая сладкое падение вниз.
Однако Хранитель, очевидно, думал вовсе не о том, как бы усилить и без того ужасные душевные терзания Мастемы. Без предисловий, продолжая начатый на расстоянии разговор, он коротко и резко сказал:
– Ты знаешь, что некоторое время назад Садовники создали новый мир.
Он сделал небольшую паузу, ожидая вопроса, но Мастема почтительно молчал.
– Они решили объединить усилия. Мы чувствуем в этом мире намерения троих – возможно, самых сильных – Садовников. И тем не менее, они снова начали с сада.
– Да, – подала голос Историк. Она умела упрекать, даже соглашаясь. – Они всегда начинают с сада. Это их идеал.
– Мы решили дать тебе шанс, сын. Я поручаю тебе отправиться в этот мир – сейчас там действуют Леонард и его Рыцари. Он скажет тебе, что делать.
– Я была против этого решения, – заметила Историк. – Мастеме нельзя поручать сколько-нибудь важное дело. Я сомневаюсь, что ему можно поручить даже телегу с камнями – когда Рыцарю, отвечающему за дороги, его предложили, Гаап поспешно отказался.
Слушать это было унизительно, но Мастема по-прежнему молчал, подумал только: «Мне повезло, что мой отец – Хранитель».
– Приступай к делу, – закончил мысль Хранитель. – Если ты справишься, прошлое будет забыто. Полностью. И мы вернем тебе право участвовать в Игре, конечно.
– А ее вы не сможете вернуть? – Мастема сразу же пожалел, что сказал это, но было поздно. Хранитель поглядел сквозь него и ответил:
– Рыцарю Холодной Короны подобает держать себя в руках. Наш разговор закончен.
Историк ухмыльнулась и развела руками. «Вы же видите, что он безнадежен», – говорил ее жест.
Мастема сделал ритуальный поклон – рука идет к губам, потом к сердцу, глаза опущены в пол – и покинул Башню.
Хранитель смотрел ему вслед – совсем недолго. Музыка превратилась в марш. Историк, продолжая ядовито улыбаться, подобралась поближе к Хранителю и тихо, но страстно заговорила о чем-то.
Глава 1. Гвардия и Шуты
Выходя из дома, трудно было не споткнуться. Три каменных ступеньки, ведущие вниз, к дороге, давно расшатались – и если наступать не в середину, а на края, камень опасно балансировал под ногами. «Зато мы заранее услышим, если ночью придет кто-то чужой, – смеялась мать Анны. – Наступит на краешек и упадет». Впрочем, такая же судьба ждала и доброго гостя, но в последнее время в этом доме совсем не бывало
