этих секретах мы уже знали. После того, как мы с Алисой умылись и легли в кровати, еще два часа шепотом разговаривали о том, кто кого выбрал в будущие половые партнеры, и во сколько лет все это произойдет.
***
– Убежим на пару дней в горы?
Отец шел рядом со мной, рыжие вихры трепал ветер, и его лицо казалось спокойным и счастливым. Я рассмеялась. С ним всегда было проще, чем с мамой.
На следующий день я встала по будильнику, оделась, наспех позавтракала, и, оставив матери записку, выбежала из дома. Отец уже ждал. На заднем сидении машины сидел черный пес Лука. Я села рядом с Лукой, едва сдерживая радость от предстоящего приключения. Мы проехали пару кварталов и внезапно остановились у маленького двухэтажного дома. Отец натянуто улыбнулся в зеркало заднего вида:
– С нами поедет тетя Света. Надеюсь, ты не против?
– Тетя Света? – переспросила я, округлив глаза.
Возмущение, обида, ревность сразу же заклокотали в горле – еще чуть-чуть, и вся эта жгучая лава выплеснется наружу. Он думает, что я буду делить его с этой “шлюхой Светкой”, как называет ее мама? Как бы не так! Я открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Изо всех сил сжав кожаный ошейник Луки, я мечтала только об одном – не разреветься.
– Милая, ты ведь знаешь, портрет Светы так и не закончен. Мне нужен особенный свет, природные краски. Я нуждаюсь во вдохновении, думаю, тогда, я смогу закончить его, и внести ту жизнь, которой сейчас в нем нет. Поэтому я позвал с нами Свету. И она отнеслась к моей просьбе с пониманием. Ты ведь не против?
Я по-прежнему молчала. Я не знала, что ответить ему. Что-то оборвалось у меня внутри, словно меня только что страшно предали. Мне наплевать было на мать, но то, что он обманул меня – это было непростительно. Лука лизал меня в щеку, я оттолкнула пса, отвернулась к окну.
Светлана выпорхнула из подъезда, словно яркая, легкая бабочка. Ее наряд совсем не был похож на походный. Она села в машину рядом с отцом, сказав мне “привет”. Машину заполнил аромат приторно-сладких, цветочных духов. Я уткнулась в шею Луки и мечтала о том, чтобы отцовская машина сломалась на полпути.
Глава 6
Иногда я теряюсь в самой себе. Это страшно. Сижу перед мольбертом, смотрю на него, а в голове абсолютная пустота. Белый густой туман. И ни одной мысли, ни одной идеи. Так может продолжаться день, два и даже неделю. Я называю это состояние “синдром зародыша”. И вроде бы, знаю, что это временно, что скоро все закончится, но, чем больше думаю об этом, тем сильнее меня охватывает паника. Это очень опасное состояние для творческого человека. Где-то читала статью известного психолога о том, что подобные срывы часто приводят к трагедиям. Я согласна с ним. Этот чистый белый лист в голове и бессмысленная тишина – это как смерть и даже хуже. Иногда хочется только помочь ей справиться с твоим физическим отражением.
Когда мне было одиннадцать, я не терялась в самой себе. Но
