и за ресурсы остальных в их отношении между собою. И при любом изменении соотношения для меня возникает угроза «утраты лица». Есть и еще следствия, их расшифровка идет в социологии. В социал-дарвинизме мир не может быть обеспечен13.
3.12.4. Первая культура – неформальное уважение
Мы продолжаем здесь анализ первой культуры неформального уважения. Так же плохо и без рефлексии, ведут себя и те, слабые, кто воспитан в обществе насилия и нарушения прав, но попал в новую среду уважения. В системах насилия и фактического неуважения выделенный или даримый ресурс, включая отказ от конфликта, – это повод для вымогательства получателем дара новых уступок. Для одариваемого дарение есть признак слабости и глупости дарителя. Дар рассматривается как случайность внешней и не социальной среды (чужой по принадлежности), перед которой не возникает ответственность. Иногда появляется результат усвоения логики инфантилизма: «мне все обязаны» или «нам обязано государство». Из ответных реакций как следствия в системе неуважения возникает известная стратегия, именуемая фразой «сесть на шею». Она заключается в усилении получателем давления на спонсора, не склонного к конфронтации. Уступки понимаются как слабость, которую следует использовать для улучшения собственного положения.
Нередко так ведет себя в отношении чужаков вся земельная община. В России явление выражалось в презрении общин казачества к «иногородним», «столичных к приезжим», «титульных» к «нацменам». И привилегии воспринимались как должное. А монополия – общий порядок и закон жизни – рассматривались как польза и стремление каждого, кто может преимущество реализовать. Прежде всего, такой взгляд касается внешней политики: «Не мы – так они!» и наоборот.
Поведение части мигрантов из Третьего мира в Европе тоже дает подобные примеры. Право исповедовать свою веру на чужой земле перерастает в готовность поучать местное население с учетом норм собственной веры. Всякий иммигрант, «знающий свои права», в новых местах обитания из просителя «спасти жизнь и дать кров» рискует превратить страну своего спасения в практику той обычной жизни, от которой он с ужасом бежал. «В чужой монастырь со своим уставом не ходят» – эта норма касается не только древних заповедей. Она всегда была верна для каждого, кто приходил с огнем и мечом, еще не зная (теперь мы знаем), чем закончатся победы дедов и отцов для сыновей и внуков. И победы завоевателей с приходом в новые земли, и бегство из своих земель на новые земли как просителей и изгнанников чревато огромными отложенными потрясениями, но вытекают из одного единого принципа: «Если есть сила, то мы хозяева над остальными. Если нет силы – то надо бежать в другие места, в надежде, что появится возможность на новом месте стать хозяевами и монопольной силой».
В (низкой) культуре неформального уважения (давления) такой получатель (одариваемый) понимает само дарение совершенно неверно.
Высокие заборы на участках «в Рублёво и далее везде» есть признак опасности жизни. Если тебя уважают (за имущество), то будь уверен, что грабители недалеко. Потому возводи и свой замок Броуди – Твой дом – твоя крепость. Изволь сидеть в ней… пожизненно. Как в камере предварительного заключения… до свободы от этого общества в новом измерении – один на два.
