гипнотизировали сознание, сердце билось мерно, едва постукивая в груди, а взгляд был опущен в неге теплого и мирного летнего дня. Мысли сами собой исчезли, сомнения и страхи больше не сменяли друг друга, рождая во встревоженном воображении пестрые картинки, – все исчезло, исчезли вдруг все чувства, и безмятежность полотном укрыла все тело Марфы, все ее существо.
Внезапно боковым зрением Марфа уловила среди пестрых стволов деревьев какое-то движение. Всмотревшись, она увидела, что по аллее от храма идет человек – мужчина, в деловом темном костюме, темноволосый, подтянутый.
Марфа наблюдала за ним, бесстрастно рассматривая его. В сущности, его появление никоим образом не интересовало ее, положительно, как и все, что ее окружало. Марфа всегда жила заботами, которые приносил ей час, в который она жила, не предавая особенно тщательным размышлениям минувшие дни и будущие недели. Неожиданным всплеском было для нее знакомство с Мелюхиным, непредвиденным, незапланированным, случайным мгновением счастья, а теперь снова тоска, которая принималась ею за безмятежность и правильность устройства жизни. За нее все решат, а ей только расскажут, что и как нужно делать. Ничего не нужно додумывать, не нужно допускать излишних, никому не нужных волнений. Все как-нибудь решится само.
Марфа отвела свой взгляд от мужчины в костюме и вновь обратила свой взор на пеструю мозаику света, игравшую на зеленеющей траве.
Несколько раз Марфа поднимала свой взгляд на посетителя. Его одиночное движение среди затаившего дыхание, замершего некрополя невольно привлекало ее взор. Взгляд ее был не то задумчивый, не то безучастный, однако и он, скользнувший однажды по приблизившейся фигуре мужчины, отметил, что мужчина так же время от времени оглядывается на Марфу. Это показалось Марфе как будто неестественным, словно она, сидящая у высокой стены, в тени тянущихся к солнцу раскидистых ветвей дубов, была невидима миру, хотя сама могла наблюдать за ним.
Решив не поднимать больше своего взгляда на посетителя, чтобы не привлекать к себе ненужного ей внимания, она повернулась на скамейке так, чтобы двигавшаяся фигура его не раздражала ее усыпленного негой разгоряченного дня сознание.
Скоро Марфа забыла о посетителе. Она сидела так, слегка опустив веки и прислушиваясь к узорчатому, смешанному щебетанию мелких птиц, которых не было видно, но которые своим звонким пением наполняли каждую ветку каждого дерева.
Просидев так чуть меньше часа, Марфа решила обойти некрополь. Фамилии на некоторых стертых надгробиях казались ей знакомыми, многие принадлежали известнейшим дворянским семействам. Стоя рядом с такими каменными надгробиями, Марфу посещало странное чувство близости ко всей этой исторической значимости, будто она была знакома со всеми этими людьми, будто видела их, и они видели ее, и исчезали сразу всякие рамки времени и классовые различия – все были едины, и общность этого объемного, пространственного восприятия
