на эту его реплику Марфа улыбнулась, отрицательно покачав головой и подумав вдруг о матери: что бы она сказала, будь она рядом? Как следует правильно отвечать? И почему вдруг ей непременно нужно задавать все эти вопросы? В голове Марфы промелькнула мысль, недовольством отозвавшаяся в ее душе: она ушла от суматохи города, от толпы, ища уединения. Так надо ли говорить с человеком, когда он ходит вот так один? Должно быть, если он захочет с кем-то завести беседу, то пойдет к людям.
Однако незнакомец теперь не отставал ни на шаг, следуя рядом с Марфой и рассказывая ей историю как самого храма, так и некрополя, где покоились большей частью купцы, князья и тайные советники.
Незнакомцем оказался архитектор Филипп Катрич, хорошо сложенный, без особенной привлекательности лица, довольно сдержанный, обходительный молодой мужчина тридцати лет. Катрич показался Марфе довольно взрослым, уже полноценным мужчиной, и его любезное и участливое к ней внимание несколько пугало ее. Однако она поддалась его настойчивому стремлению поделиться с нею своими знаниями и различными незатейливыми историями, так что позволила ему сводить себя как к могиле княгини Кац…й, так и завести себя в сам главный собор, в котором рабочие как раз укладывали гранитные плиты пола.
Оказалось, что Катрич работает в проектной компании и довольно многие проекты недавно возведенных в столице зданий принадлежат ему. Недалеко от собора, на территорию которого зашла в тот июньский день Марфа, у Филиппа проходила деловая встреча, после которой он и зашел в этот собор.
После долгой прогулки по территории реставрируемого монастыря, а также после короткой экскурсии в самих стенах древнего собора, Катрич поспешно предложил Марфе подвезти ее до дома. Марфа отказалась. Однако Катрич решительно настоял на своем предложении. После недолгих настоятельных уговоров Марфа согласилась, между тем указав Катричу неверный адрес своего дома.
Пройдя от места, где высадил ее Катрич, до дома несколько улиц, Марфа поспела к самому ужину. Мать ничего не сказала ей, однако молчание ее, напряженное, какое-то драматически-вымученное, было красноречивее всяких речей.
Марфа не рассказала матери про Катрича, решив, что встреча эта не имеет особой значимости. Однако, когда Катрич вдруг появился на ее выпускном (в первую их встречу Марфа сказала ему, где учится), Марфе ничего не оставалось, как представить его своим родителям.
Стоит ли говорить, как преобразилась Алексина Тимофеевна, как повеселело ее лицо, и как исчезла из ее глаз холодность, и как появился в них возбужденный жадный блеск, когда она узнала, кем является Катрич, и подсчитала его приблизительный месячный доход. Кирилл Георгиевич несколько спокойнее воспринял новое знакомство, однако, подстрекаемый женой, не преминул теперь во время семейных обедов заводить полезный, по его мнению, разговор о надобности дальнейшего устройства жизни старшей дочери, утверждая, что «в гнезде засиживаются только никуда не годные птенцы».
Для
