с ума сошла.
Ты в саамском баре уже был?
Нет, лучшая китайская в мусорке.
Я в постановке в среду участвую.
У Скотта пятки горят.
Я одержима Чеховым.
Нужно бы снова расчехлить фотоаппарат.
Я довольно известен в мире экспериментального танца.
За Сорок Третьим критик. Что, сам по себе?
Если хотя бы еще одна дрянь оборвет меня, чтобы попросить шардоне…
Если хотя бы еще кто-то попросит соус к стейку…
Какого черта?
Опять Карсон пришел. Без жены.
Уже второй раз на неделе.
Иногда мне кажется…
Сегодня чаевые в общак.
Не завидуй.
Строго говоря, я первым послал СМС. Но он ответил.
Ты не понимаешь.
У меня третий день. Я на седьмом небе, все время как в улете.
Дольешь воды Двадцать Четвертому?
Закинешь хлеб на Сорок Пятый?
Шевелись.
Отвали.
Сам отвали.
У нас тут сегодня олимпиада по грубости.
Просто они французы.
А потом я сдала экзамены в юридический, и до меня вдруг дошло, погодите-ка, я же не хочу быть юристом.
Я все еще иногда пишу маслом.
Мне просто надо немного покоя. И времени. И денег.
Так тяжко в Нью-Йорке.
За Шестьдесят Первым аллергия.
Какая уж тут романтика.
Я тетку бы трахнул.
Она что, пьяная пришла?
Это всего лишь лимон, кленовый сироп и кайенский перец.
Это всего лишь мартини в исполнении Ника, никогда не пей больше одного.
Мне просто нужен агент.
Как биться головой о стену.
Мне нужны суповые ложки на Двадцать Седьмой.
Шеф хочет тебя видеть. Сейчас!
Я сейчас суп отношу.
Что я такого сделал?
Черт… вторая перемена блюд.
– Пошел!
Тикеты выползали из сервис-принтера справа от Шефа, потом взлетали восклицательными знаками и опадали снежинками, а Шеф орал:
– Грюйер пошел. Тартар пошел. Придержать кальмаров. Придержать два копченых.
По кодовым командам брались у своих станций за работу повара. Шеф цеплял тикеты на «дорожку», переминаясь с ноги на ногу, как ребенок, которому надо в туалет. Он был родом из Нью-Джерси, но прошел обучение во Франции. Он орал шутки поварам, вспоминал «настоящие» кухни, где любой получал медной сковородкой по голове от шефа, если не сумел достаточно мелко нарубить петрушку. Голос у Шефа был чересчур зычный, и он не умел его контролировать. Официанты и менеджеры вечно жаловались, что его слышно из зала. Когда он разражался очередной
