и особенности структуры головного мозга (врожденный дефицит морального чувства). Однако было бы ошибкой утверждать, что в конце XIX в. уже существовала научная дисциплина, известная сегодня как нейробиология морали. Более того, попытки осмысления мозга как предпосылки морального сознания, несмотря на свою популярность у широкой публики, не получили поддержки среди психологов, психиатров и естествоиспытателей того времени. В сообществах ученых тех лет преобладали противники прямолинейного детерминизма в отношениях морали с ее возможным материальным субстратом. Большинство психиатров и судебных экспертов признавали существенную роль среды, воспитания и условий социализации будущего преступника. Тем не менее считалось, что влияние социальных факторов опосредуется врожденной структурой мозга. Тем самым мозг наделялся двойственной функцией – посредника в формировании морального облика человека и источника невидимой, но мощной силы каузального типа; «мозг приобретал исполнительную власть и наделялся этическими характеристиками» [Shirmann, 2013 a, p. 36].
Таким образом, конец XIX – начало XX в. были отмечены острейшими спорами «за» и «против» нейробиологических трактовок морали. Наряду с этой теоретической схемой существовали и другие теории, в контексте которых сфера морального приобретала конкретные биологические характеристики – прежде всего наследственность и эволюционную функциональность. Именно эти характеристики получили всестороннее осмысление в рамках такой дисциплины, как социобиология, которая в 1930–1950-е годы обратилась к теме филогенеза морали. В рамках социобиологии мораль трактовалась как эволюционный продукт, подкрепленный и скорректированный социальной средой (воспитание, социализация, традиция, культура). Теперь эволюция расценивалась только как базис морального сознания, реализованный и закрепленный генетически; мозг наделялся функциями посредника, связующего звена между природой (гены и наследственность) и моралью (социальные нормы и установки). К 1980-м годам гены как «локус морали» стали главным объектом внимания социобиологов; связь между моральными и церебральными феноменами уже не ставилась под сомнение, она приобрела конкретность и очевидность благодаря новым экспериментальным методам, которыми теперь располагали ученые (кибернетическое моделирование и имитация ментальных функций). Однако социобиологи интересовались преимущественно альтруизмом и эгоизмом, что существенно обедняет палитру характеристик морального, замечает Ширманн. Этот недостаток компенсируют новейшие нейроисследования морали, где поиск материальных природных оснований морального поведения и нравственно окрашенных суждений получает приоритетный и качественно иной статус. Фокусом исследований в наши дни становится собственно материя мозга, интерес к которой потеснил интерес аналитиков к генетической природе альтруизма / эгоизма. Общим для разных вариантов нейроанализа морали выступает измерение и картирование мозга.
