общий язык, но мне было достаточно и того, что она показывала себя вполне примерным сожителем: всегда чистила после себя душевую кабинку от выпавших волос, не забывала выкидывать просроченные продукты, гладко заправляла постель… Кудри ее, кстати говоря, были темными и густыми, а потому точно оказались бы заметными на белом-то кафеле душевой кабины. Еще у Стефани были серые глаза – идеальное сочетание холодности и великолепия. Помимо красоты и хозяйственности, она обладала невероятно острым умом, но даже этот ум не уберег ее от вечного сна.
– Стефани! – снова вскричала я и дернула девушку за рукав ее фланелевой салатовой сорочки; сильнее, чем дергала обычно, когда будила ее перед первой парой, а оттого Стефани неуклюже соскользнула с постели вниз вместе с подушкой.
И вот уже два бездыханных тела лежало у моих ног.
Я почувствовала первые признаки панического удушья. Безвольно опустившись на пол посреди комнаты, я просидела так около пятнадцати минут, молча приходя в себя, пока истерика не обуздала рассудок окончательно. И я заплакала. Не знаю, сколько именно я рыдала, содрогаясь в конвульсиях на собственном прикроватном коврике, надеясь, что кто-то услышит меня. Придет на мои надрывные всхлипы и, заслышав жалобный вопль, героически ворвется в комнату, избавив меня от участи переживать эту трагедию в одиночку. Две смерти подряд, без очевидных ножевых ранений, травм и прочего – такого ведь просто не бывает! А еще не бывает того, чтобы меня никто не услышал и не пришел; чтобы точно так же, как Верити и Стефани, меня покинули все остальные.
Но в этом мире случается даже то, чему случиться на первый взгляд просто не суждено.
– Томми…
Это было третье имя, сорвавшиеся с моих уст в то утро. Затем Лен. Кирилл. Сьюзен. Наша комната располагалась напротив комнаты парней-второкурсников – и они были первыми, кого я посетила, когда все же нашла в себе силы дотянуться до двери и очутиться в коридоре.
Айзек. Глория. Приветливый белокурый парнишка по имени Мишель. Здешняя «малышка на миллион» Виви. Снимающий на первом этаже комнату преподаватель по физике мистер Бэйтман со своей женой Стэйси…
Их было много, точнее – все. Если зайти в комнату и оглянуться, то не заметишь ничего особенного: уютная спальня подростков, отсыпающихся после напряженной учебной недели. Но это не подростки – это Тела. Так я стала звать их после того, как поняла, что Тел слишком много, чтобы помнить всех поименно или же считать трупами. Нет, они не трупы… Они – вечно спящие. Так думать проще, чем принимать тот факт, что ты прогуливаешься по университетскому кампусу как по мавзолею. Тем более то, что случилось с ними, вовсе не смерть. Это другое. Так мне казалось и кажется до сих пор. Они – моя единственная компания, потому что за все сорок восемь дней я не встретила никого, у кого в груди по-прежнему бы билось сердце.
Да, полтора проклятых месяца!
