надписи, освещение и даже периодические команды по микрофону определенным группам людей, пронумерованным по буквам греческого алфавита, а также мелодия транслируемых записей радио – все в аэропорту работало исправно, разве что пассажирские лайнеры больше не летали. Мы прошли до отсека С и остановились возле широкого окна, открывающего вид на несколько полос с самолетами, к которым откуда-то сверху тянулись состыковочные трапы. На одном из них красовалась надпись «Alaska Central Express».
– В самолетах мы ночуем. Примерно человек семь на один салон, – принялась рассказывать Сара, жестикулируя, как если бы проводила будничную экскурсию где-нибудь в Лувре. – Сновидцы, – те, кто обычно следят за порядком в системе, – живут непосредственно в терминале. Лично я предпочла построить для себя башню над центральным залом. На это ушло несколько месяцев, куча стройматериалов и мебели из IKEA, но какой же оттуда открывается вид! – завороженно поделилась она.
Флейта встала рядом со скучающим видом и даже периодически притоптывала ногой в такт ее рассказу. Ей не терпелось ринуться к друзьям, и я не посмела бы упрекнуть ее в этом, ведь именно за этим мы здесь – каждый с возложенной на него задачей. Посильной или же нет – выяснится по пути.
– Ах, вам невтерпеж побеседовать с близкими, я права? – заметила она, наконец. – Элис!
Непонимающе оглянувшись в сторону, куда Сара взмахнула рукой, растрепав широкий рукав мехового пальто, Флейта затаила дыхание. Я проследила за ее взглядом и смолкла тоже, постепенно узнавая в очертаниях ступающего по коридору юноши знакомую неуклюжесть, массивность шагов и продавленную хромоту, когда тот чуть нагибался вперед, придерживая руку у бока, словно из дыры в нем могли нечаянно вывалиться все ребра.
– Какого хрена вы здесь забыли? – фыркнул Грейс так, будто мы все еще безустанно мусолили ему глаза каждый день.
Я невольно улыбнулась. Едва ли Грейс мог изречь нечто более убедительное, чем это. Флейта была легкой, но для Грейса в таком его состоянии весила как пара мешков с цементом: парень жалобно ойкнул, утянутый куда-то вниз, когда она повисла на его шее.
– Ты выздоровел, – взвизгнула она, и я с удивлением отметила, как порозовели у Грейса щеки, когда он с неуверенной ласковостью обнял ее в ответ.
– У них здесь умелый док, пусть и кормят дерьмово для таких апартаментов, – хмыкнул Грейс, и взгляд его предельно медленно, а оттого и внимательно обвел каждого из нас.
Задержался он лишь на Крисе, но не переменился. Между ними будто за несколько секунд произошел телепатический диалог, и Крис, странно нахмурившись, резко завел о чем-то непринужденную беседу со светящимся от счастья Оливием, так и не с Грейсом поздоровавшись вслух.
Хмыкнув, Грейс моментально забыл о его существовании и теперь же во все глаза уставился на меня.
– Ну ты и дура, – вырвалось вдруг
