на поле, Фалей Кузьмич, – молвила Сусанна. Поняла, что спорить с тиуном – из блохи голенище кроить. Она еще в тот зимний вечер догадалась, что не напрасно Годунов сыпал щедротами. Вотчина у него скудная, мужиков – на пальцах пересчитаешь, каждый – на вес золота. Даже холопы на сторону глаза вострят. Еще в Грачовник22 сбежал с господского двора Минька. (Не зря теплой шапкой обзавелся).
Всю неделю пахали барское поле, а когда за свое принялись – типун Оське на язык – поморок и в самом деле навалился. Дождь льет и льет! И не день и не два, а другую неделю.
Оська лицом почернел.
– Все сроки уходят. Без хлебушка останемся.
Мужики повалили в храм к батюшке Никодиму. Заказали молебен. Батюшка со всем церковным причтем23, пошел кадить поле, но кадило вскоре замокло, дым иссяк, а батюшка, весь промокший до нитки, всё молил и молил Господа ниспослать погожие дни.
А на другой день и впрямь проглянуло солнышко. Довольные мужики, собрав батюшке «гостинчик», кинулись на свои пашни. Но земля-матушка промозглая, и сохи и лошадки вязнут. Надо бы денька три хорошего солнышка, но и без того сроки уходят. С Егория-то уж две седмицы миновало. Тужились мужики, рвали лошаденок и костерили барина:
– Сам-то в вёдро24 отсеялся, а мы – в самую разгрязь. Дьявол кривой!
Оська налегал на соху, задыхался и, обессилено, падал на колени.
– Лошадь веди, – пожалела муженька Сусанна. – А я за соху встану.
Но Оська замотал кудлатой головой.
– Сам как-нибудь… С роздыхом.
Оська стыдился мужиков: и без того насмешничают.
– С твоим роздыхом нам и седмицы25 не хватит.
Сусанна решительно бралась за соху, а понурый Оська тянул за узду Буланку.
Мужики поглядывали на бабу-оратая26 и одобрительно говаривали:
– Клад Оське достался. Никакому заправскому мужику не уступит.
– И как токмо за такого недосилка замуж пошла? Ни рожи, ни кожи.
Никто не ведал причину диковинного замужества Сусанны. А та всегда жалела Оську – за не остывающую любовь и мягкий нрав. Понять ли мужикам неизведанное бабье сердце?
Ванятка всё приглядывался к работе матери, а затем, когда сели ненадолго кусок перехватить, вдруг неожиданно молвил:
– Дозволь мне, матушка, за сохой походить.
– Да ты что, Ванятка? По такой-то земле?
– Дале взлобок идет. Там земля посуше. Дозволь!
Сусанна придирчиво (словно в первый раз) оглядела сына. Рослый, крепенький, давно уже во многих делах помощник, но за сохой ходить – надо особую сноровку иметь. Сможет ли?
– Не осрамишь зачин?
– Буду стараться, маменька. И ты, батя, не тревожься. Веди себе покойно Буланку.
Оська перекрестился на шлемовидные купола сельского храма.
– Не подведи отца, Ванятка.
Сын,
Г р а ч е в н и к – месяц март.
П р и ч т – духовенство и церковнослужители одного прихода.
В ё д р о – сухая, солнечная погода.
С е д м и ц а – неделя.
О р а т а й – пахарь.
