отец, и мать явно гордились своим сыном, уверенно проложившим на глазах соседних мужиков первую весеннюю борозду…
В сенокос опять заявился в избу тиун.
– На барские луга, Оська, ступай.
Тут уж Сусанна не выдержала:
– И на долго ли?
Фалей ткнул мясистым перстом в небо.
– Коль Господь будет милостив, борзо управимся.
– Да ведаем мы твое борзо, Фалей Кузьмич! Сулил же барин дать нам льготу на два года. Свою косовицу пора зачинать.
Тиун грозно бровью повел: дело ли бабе в мужичий разговор встревать? Оська хоть и хилый, но он хозяин избы.
– Не с тобой калякаю.
Но баба и не подумала отступать.
– Прихворал супруг. На покосе совсем занедужит. Отлежаться ему надо.
Два дня назад Оська полез с бредешком в реку, изловил две щуки и судака, но сам застудился. Теперь лежал на лавке и натужно откашливался.
– Отлежится, – сухо произнес Фалей. – Даю ему один день, и что б за косу!
– Помилуй, Фалей Кузьмич. Не дам мужика гробить! Сама в луга пойду.
– Вот и ладненько, – хмыкнул Фалей. – Ты у нас, Сусанна, за троих мужиков ломишь. Седмицу литовкой помашешь – и на свой покос.
– Ране вернусь, коль за трех мужиков. Да и своего муженька мне надо выхаживать.
– Ну-ну, пригляну за твоей работой.
Сусанна первым делом сбегала к деревенской знахарке, чтоб попоила Оську пользительными настоями и отварами, а уж потом принялась собирать узелок.
К матери ступил Ванятка.
– Ты, матушка, в кручину не впадай. Я завтра же на наш покос выйду. Справлюсь!
Сусанна обняла сына за плечи, поцеловала в щеку и украдкой смахнула со щеки слезу.
– Да помоги тебе Бог!
Шла тропинкой к барской усадьбе и тепло думала:
«Славный сын подрастает. А ведь всего двенадцать годков минуло».
У плохого барина осела, заблудившаяся в пургу семья. Проманул Федор Годунов, словно клещ в страдников вцепился.
После сенокоса посылал и на рыбные ловы, и на починку мостов и гатей через вотчинные речушки, и в бортные леса28, и на косовицу хлебов. Даже заставил цепами ржаные колосья молотить, а затем за жернов посадил. Мельник-де втридорога за помол дерет. Наговаривает барин: мельник в крепкой узде у Годунова сидит.
Еще летом решили: на Юрьев день уходить от Федора Годунова. И Оська, и Сусанна, и Ванятка трудились как каторжные, дабы заработать серебряный рубль.
Пошли к барским хоромам всей семьей. У красного крыльца увидели красивого чернокудрого мальчугана в голубом кафтанчике. Увидев смердов, мальчонка – руки в боки – спесиво спросил:
– Чего пожаловали?
– Дык… Нам бы барина Федора Иваныча.
– Федор Иваныч занемог. Мне челом бейте.
– Дык… А ты кто?
– Племянник. Борис Федорович Годунов.
– Дык, –
Б о р т н ы м и назывались леса, в дуплах деревьев которых, рассселялись пчелиные семьи; у них крестьяне отбирали для феодалов мед.
