извести нас под корень… А тебе, парень, не стоило бы шататься по этой горе совсем одному на ночь глядя.
– Хороший совет от человека, который прилег поспать на этой горе на ночь глядя!
– На самом-то деле, – словно не слыша его, продолжал монах, – тут человека вообще редко встретишь.
И с явным подозрением прищурился на Андо.
– Я иду на вершину этого хребта, – пояснил тот. – Там, под горой Курами, живет моя тетушка, и до конца года я намерен прогостить у нее. Так что уже очень скоро я не буду совсем один… если ты перестанешь меня задерживать своей болтовней, – добавил он и снова закинул мешок на спину.
– Вот, значит, каким манерам нынче учат молодых в городе? Или ты среди тануки[40] вырос?
– Что? – Андо закаменел от гнева. – Я вырос в приличной семье! И мне больше не о чем с тобой говорить, ты, жалкий бродяга! Сдать бы тебя местному сюго – и пускай делает с тобой, что захочет! Льет тебе в глотку расплавленную медь или что там ему еще взбредет в голову…
И с этими словами он ринулся вверх по тропе.
Ярость подхлестывала его, и Андо не сбавлял шагу. До тетушкиного дома, должно быть, уже подать рукой, думал он. Но в последний раз он был здесь еще ребенком. Напрягая глаза, Андо вглядывался во мрак перед собой: быть может, среди деревьев мелькнет огонек, укажет ему дорогу?
Тропа, до сих пор забиравшая направо, круто вильнула влево – и Андо застыл, как вкопанный, едва не столкнувшись нос к носу с тем самым монахом, с которым только что распрощался. Монах опирался на какой-то странный посох и выглядел так, будто стоит тут уже не первый час. Андо невольно оглянулся назад, недоумевая, каким чудом его так опередили. А может, этих монахов двое и они просто решили его разыграть?
– Я хотел попросить у тебя прощения, добрый юноша, – сказал монах. – Не надо мне было возводить напраслину на твое почтенное семейство. Теперь я вижу, что тебя воспитали должным образом. Прошу тебя, дозволь мне сопровождать тебя в этих горах. Нет-нет, я вовсе не хочу сказать, что тебе требуется помощь! Я уверен, что ты и сам прекрасно отыскал бы дорогу. Но все же я знаю эти горы лучше всех, кто живет в округе, и мог бы послужить тебе провожатым во тьме этой безлунной ночи.
– Откуда мне знать, что ты из вредности не заведешь меня куда-нибудь на край обрыва?
Монах задумчиво подергал себя за нос.
– Ну, коли так, разреши мне идти за тобой следом, охранять твою спину, – предложил он.
– От кого?
– Как знать…
– Ну, так или иначе, помешать тебе идти за мной я не смогу. Пришлось бы пятиться спиной вперед.
– Было бы трудновато, – кивнул монах.
– Только держись подальше, – предупредил Андо. – А то вдруг ты все-таки задумал столкнуть меня с обрыва.
В сомнениях покачав головой, он двинулся вперед по тропе – и поначалу оглядывался чуть не на каждом шагу, но его непрошеный спутник честно держался поодаль.
– Как зовут твою тетку? – через некоторое время спросил
Тануки – традиционные для японской мифологии звери оборотни, обычно изображаемые в виде енотов или енотовидных собак. –
