одевался пролетарием, коих в метро в эти утренние часы всегда достаточно. Прямо в толпе раскрывал газету «Завтра». Толкал сонного лоха локтем: «Нет, ну вы посмотрите что кремлевские в очередной раз удумали, совсем стыд и страх потеряли!» А когда заинтересовавшаяся жертва бросала взгляд на газету, тут же и лишалась своего движимого имущества. Для профессионала достаточно лишь мгновения. Во второй половине дня иногда выдавал себя за студента, читал уже либеральную «Новую газету». А вечером – там уж в ход шли верноподданнические издания и офисные костюмы. На другой день Паша уже – безутешная вдова под вуалью и с букетом желтых роз. Или будущая мамаша с животом, как Сапун-Гора. Сам себе удивлялся и жалел, что в свое время не поступил в театральный. Но жалел не часто. Его истинным призванием было ширмачество.
Сегодня же Пряткин устроил себе выходной и просто катался на метро, бесцельно и бездумно. Без подземки он уже не мыслил своей жизни.
В начале одиннадцатого утра в вагоне все еще было немало народа. Напротив сидела опрятная бабуля с загорелым, как у многих старух, лицом. Она жевала губами и изредка хлопала пальчиком по носу миленького белого котика с бантом, сидевшего у нее на коленях. Котик дергал ухом, тут же начинал карабкаться, задрав хвост, по ее руке. Иногда, под улыбки окружающих, оказывался на сидевшем рядом с бабушкой пассажире. «Ой! – взмахивала она руками. – Сорванец! Простите! Извините!» Хватала котика, сажала его обратно на свою потертую, в мелкий цветок юбку.
На Тургеневской бабушка села рядом с Пашей, так как дама на которую в очередной раз переполз кот, вроде бы выразила некоторое неудовольствие. Пряткин любил животных, в отличие от людей, те всегда искренни.
Старуха тронула котика за розовый нос и «сорванец» сразу полез вверх.
Но тут Паша отвлёкся. Ему показалось, что заметил в вагоне «коллег» по цеху. Да нет, точно. И даже не двух, сразу трех. Это что еще за флешмоб такой?
Нет, Пряткин, конечно, никогда их раньше не встречал и не знал в лицо. Но опытным взглядом сразу определил кто есть кто.
Тот рыжий, с бородавкой на носу, не иначе «отряхальщик». Кажется, у него мелок в пальцах. Сейчас длинному фраеру в пиджаке спину измажет – «Ой, где же это вас так угораздило!». Поможет отряхнуться, а потом фраер кошелька не доищется. Тощий азиатец наверняка – «верхушечник». Ишь как на карманы с гаджетами зарится, выбирает у кого «игрушка» побогаче. А вот солидный мужчина в дорогом костюме, с копной седых, благородных волос – не шпулька дешевая. Сразу видно серьезного человека, высшую касту, это «резак». Писку-коготок на мизинце с алмазным напылением уже приготовил, вон на зуб пробует. Сейчас таких деятелей редко в метро встретишь, опасно, камеры кругом. И народ нервный пошел, если заметит «вторжение», редко прощает, сразу ментов зовет. Сумочки резаки обрабатывают, в основном, в наземном транспорте, на рынках или похоронах. Там люди обычно при деньгах и погружены в скорбные мысли – бери не хочу.
