лейтенант.
– С родинкой на лбу.
– Он. Бери же, чего смотришь как на прошлогодние яблоки.
Я задохнулся, было, от гнева, но что-то помешало выплеснуть его наружу. В конце концов не каждый день деньги предлагают, а она вытаращила глаза:
– Что, мало? На другом выходе Зинка трудится с дитём, к вечеру тысячи три принесет. Да на Бибирево Наташка с Анькой. Утром остальное отдам.
– Сколько? – спросил я, сопротивляясь своей порядочности. И не предполагал, что вместо честного человека во мне заговорит черт. И не только заговорит, но и запоет серебристым тенором.
– Ну тебе, как сотруднику ФСБ – десятку. Тоже ведь, поди, делишься. Но имей в виду, – постучала она по иконкам, – реквизит надо обновлять, продукты и жилье из-за санкций подорожали, так что со следующей недели минус две. Согласен?
– Из-за санкций, – пробормотал я. – То есть каждый день по восемь тысяч?
– Ну извините, – развела тетка руками, – раньше кто крышевал, тот и социальную сферу обеспечивал, трудовой коллектив подбирал, вы же только брать умеете. Ладно, девять и ни копейки больше. Только, пожалуйста, с Петей разберись, а то прибежит, стращать начнет. У нас работа тяжелая, нервы беречь надо. А вон и он.
Из подземного перехода метро вышел полицейский. Точно, лейтенант Петя. Темную родинку на его лбу в виде шестерки было видно издалека. Отметка дьявола, подумал я. Он крутил головой во все стороны, будто принюхивался.
Попрошайка сунула мне в карман купюры, поспешила к нему. Зашептала что-то на ухо, указала на меня. Я обмер, все конец. Сейчас лейтенант проверит мое удостоверение и увидев, что это фальшивка, арестует. А тут еще деньги этой чертовой попрошайки в кармане и не выбросишь уже.
Петя шел на меня осторожно, как тореадор на быка. Я же стоял ни жив, ни мертв. Из перехода мне помахала ручкой попрошайка, кажется, даже послала воздушный поцелуй. В голове закружилось, как нарочно откуда-то прилетела блатная песня: «Первый срок, нечаянная ходка, пацана ментовка замела…»
– Добрый день, – сказал мент, – что же вы мне вчера голову морочили, сразу не сказали что вас на смену прислали? Странные все же наши шефы, между собой не могут договориться, а потом удивляемся, что в стране бардак.
– Да, – только и удалось мне выдавить из себя. Видимо лицо мое напоминало кислый лимон, потому что Петя, вглядевшись в него, тоже изобразил отвратительную гримасу.
– Ну что ж, со старшим братом не поспоришь, ваша теперь вотчина, значит, ваша. Окучивайте Лиду.
– Спасибо, – сказал я и тяжело сглотнул, будто проглотил деревянную ложку.
Лейтенант Петя развернулся на каблуках и двинулся вальяжной походкой обратно в подземку. По его крепкому бедру пугающе постукивала дубинка, на поясе позвякивали наручники.
Я прислонился затылком к задней двери киоска. Что же это происходит? Меня приняли за крышевателя попрошаек от чекистов! Неужели так все запущено?
