сумятицей переживаний о том, что отец волнуется где я, или – чего доброго – уже пустился искать меня по городу, я прибавила шаг, и вскоре мы добрались до зоосалона.
Там возле небольшого здания, похожего на фургончик, где толпились невысокие кипарисы, стоял коротконогий мужчина без верхней одежды, в одном костюме. Он был весьма плотного телосложения с полулысой головой и щеками, которые лоснились жирным блеском и изрядной краснотой, а каждый выдох его сопровождали свистящие звуки из грудной клетки. Опуская жалюзи на окно, он скрючился от холода.
– Простите, как нам найти мистера Вупера? – деликатно спросила я.
Низкорослый мужчина гневно бросил взгляд подозрения на меня, затем на Синди и Эшли, стоящих за моей спиной и задохнувшихся от непривычно быстрой ходьбы.
– А что вам от него нужно?
– Сегодня он передал письмо для мистера Ньюмана, мы бы хотели задать ему несколько вопросов.
При одном упоминании о покойном докторе мужчина поменялся в лице и замер на месте. В его глазах поселился дикий ужас, а на лбу заблестели мелкие капли пота. Его одышка усилилась. Он огляделся вокруг – поблизости никого не было, кроме нас.
– Ничего я не посылал! – злобно вскричал он. – Проваливайте отсюда, малявки!
– Так это вы мистер Вупер? Постойте! Мистер! Прошу!
Мои мольбы не остановили его, он заскочил в салон и захлопнул дверь так, что та, казалось, разлетится вдребезги, как стеклянная ваза. Следом послышался скрип нескольких засовов, которые один за другим отрезали возможность войти.
– И что теперь делать? – робко отозвалась Эшли.
– Он наверняка многое знает, но чего-то боится… – высказалась Синди.
– Или кого-то… – дополнила я. – Надо подумать.
Возле зоосалона мы попрощались с Синди и ускоренно двинулись на Сатис-авеню, снова прокручивая всё, что услышали от сына почтальона и мистера Вупера. Когда я пришла домой, отец ходил по гостиной из угла в угол, гадая куда я запропастилась. Собственно, о том он сразу спросил.
– Я у Эшли засиделась, пап.
– Ты бы могла предупредить!? Я переживал. Мы в малознакомом городе, уже темнеет…
Я подошла к отцу и мимолетно приобняла его.
– Прости, больше так не буду, честно.
Он озарился доброй улыбкой милосердия – сердиться отец совершенно не умел.
– Садись ужинать, я приготовил твоё любимое рагу из овощей с мясом.
– Я не голодна, – сказала я, направляясь к лестнице. – Ужинала с Эшли. Я переоденусь и схожу к ней позаниматься, можно?
– Хорошо. Только долго не засиживайся, иначе утром не встанешь.
Отец нервно выдохнул, и я задумалась, принес ли ему этот выдох желаемого облегчения, или он показывал, какого невероятного труда стоит отцу терпеть мои провинности. Так или иначе он подошёл к маминой фотографии, притаившейся на столике из красного дерева возле камина в гостиной и с грустью взял её в руки.
– Ах,
