Кокс – это младший сын нашего почтальона, который приболел и лечит ангину. Некоторое время Дэвид будет его заменять. Так вы скажите, что стряслось?
Ничуть не скупясь на отговорки, Эшли пустилась в мастерство лживой речи, объясняя любопытство заботой о здоровье пожилого мистера Кокса. Клерк Митч молча внимал, распределяя чёрные волоски на усах с видом проницательных членов комиссариата, и в итоге не поверил Эшли, полагая, что к молодому почтальону мы питаем чисто женский интерес.
– Да, паренёк что надо, видный такой! В вашем возрасте пора присматривать места, где с ребятами уединиться. Но не забывайте использовать средства индивидуальной защиты. Я начал рано идти на поводу своих потребностей – Эшли, вычеркни эти слова из устного протокола для миссис Митч!
Его бесцеремонная беззубая улыбка плута обрекла нас на нервное хихиканье с красными от стыда лицами. Некоторое время мистер Митч с непозволительной прямолинейностью рассуждал, как выглядит поведение соблазна, исходящее от леди, в котором он считал себя ну если не греческим Эросом, то хотя бы молодым Хью Грандом благодаря схожему выражению лица в молодости. Он знал толк в неприличных скабрезных делах, заходя всё дальше, в глубины того, о чем, возможно, нашей компании знать не следовало. Он всё говорил и говорил, пока Эшли ни остановила поучения резким заявлением, что обнародует их маме. Уязвленно отворачиваясь в сторону, Клерк занес руку над головой жестом высокой драмы.
– Знаешь ли, Эш, слова порой больно ранят, – промолвил он.
Издав тяжёлый страдальческий возглас, Эшли махнула рукой, напоминая, что с ней подобные концерты обречены на провал, а мы, попрощавшись с мистером Митчем, вышли на улицу следом за Эшли. Обсудив план дальнейших действий, было решено наведаться к Дэвиду Коксу, чтобы уточнить, кто поручил ему отнести конверт на адрес проклятого особняка.
3.
Почтовое отделение находилось в двух кварталах от Сатис-авеню. Мы поспешали по холодному покрывалу рубиново-медных красок, минуя школу, круглосуточное кафе и аптеку. Начинало смеркаться, и по небосводу разлилась фиолетово-розовая лазурь. Изредка по тротуару попадались люди, торопливо идущие в своих мыслях. Казалось, город накрыло толстым слоем уныния, и каждый из его обитателей чувствовал надвигающуюся катастрофу со стороны особняка, но только никто не осмеливался нарушить обет молчания, опасаясь проклятия Врат тёмного Эреба.
Дэвидом Коксом оказался молодой темноволосый франт в пальто Дафлкот и ботинках Челси, не больше двадцати лет, сутуловатый, но довольно слащавой наружности. Он закрыл почтовое отделение и, повесив сумку на плечо, направился в противоположную сторону. Я окликнула его, и Дэвид обернулся с изумленным видом.
– Мы знакомы? – уточнил он.
Я поглядела на Эшли и Синди: краснея до корней волос, они приросли к земле, излучая нескончаемое обожание. Не надо располагать истинным даром предвидения, чтобы понять, о чем они думали в тот момент, всё ещё находясь во власти пленяющего рассказа Клерка Митча о соблазне
