сознании.
Логика постмодерна не исключает вертикалей, просто предполагает, что они – только частный случай глобального творческого состояния мира. Посмодерн в этом смысле аналог и наследник раннеромантического разрыва шаблона. Особое качество образует не место в иерархии, а концентрация аккумулируемых смыслов, ее степень и характер.
Этой аккумуляции кстати маловато в современной русской культуре, она жидковата. (Зато претензий на место в иерархии – пока, пожалуй, избыток, все больше кажущийся анахронизмом.)
Сегодня автору, как хлеб, нужна логика, стратегия творческой коммуникации, в которую впишутся и традиционные звенья/столпы литературного обихода: это путь от актуального, почти спонтанного интерактива к той глубине, которая все еще возможна, хотя и не обязательно в архаичном формате «большой», многосотстраничной книги.
Литературное произведение снова и снова становится художественной акцией, которая может помочь нам кое-что понять про себя. Для этого по-прежнему и существует искусство. В этом его перманентно сбывающееся значение.
Писатель как кочевой медиатор
Стала нормой литературная медийность автора-акциониста и перформансиста: площадка авторского высказывания определена тем, где автора находит его аудитория. Где обнаруживает себя писатель в мире отсутствующих правил и избытка информации? Он движется за наиболее эффективными ресурсами коммуникации. Для литературы нашлись в этом мире новые места прописки. Уличное кафе? Может быть. Канал Youtube? А почему нет?
Актуальный вектор творческой активности: от автора-лирического героя – к автору-артисту и акционисту. Как нечто максимально естественное в этой среде происходит дополнение текста образом, аудиовизуализация текста, персонификация текста визуальным образом его автора на экране телевизора или монитора – или явлением автора в жизненной ситуации: живое слово, клубная поэзия, слэм-поэзия; участие в общественных акциях.
Писатель снабжается средствами жизни не столько за счет гонорара, сколько за счет социальной капитализации – кредитов доверия и признания, реализующихся в длящейся коммуникации, принимающей разные формы, и дающих в конечном счете ресурс существования и творчества.
Данностью опыта стали процессуальность творческого акта (акционизм), ситуативность, связанность способа общения характером ситуации и пластичность создаваемого автором образа. Недавно специалист по новым медиа и big data из Нью-Йорка Лев Манович провозгласил: Software is the message. Сообщением становится программа, форматно-программное обеспечение. От выбора софта зависят характер смысловой аккумуляции и итоговый эффект.
Другой вектор: вытеснение литературы зрелищными шоу (развлечениями), рекламой, пиаром и пропагандой с коммуникативной авансцены влечет за собой ее
