паводка.
Мы упросили его присоединить к нам еще Моню Лопушинского – нормировщика 14-го цеха, бывшего одессита. Так создалась наша маленькая группа.
– Было у мамы два сына, – самокритично говорил Лопушинский и улыбался обеззараживающей доброй улыбкой, – один умный, а второй – Моня!
Человек, который может так пошутить над собой, вызывал невольное уважение.
Утром, вчетвером, на черной Волге, которая была нагрета как душегубка, мы отправились в дачный кооператив «Синие дали». Багажник доверху набили консервами и сухпайками со склада. Полковник командовал погрузкой и махал пухлой ручкой:
– Еще! Еще хлопцы.
– Да рессоры выдержат ли?! – сомневались мы.
– Они привычные. Выдержат, – успокаивал полковник и протирал лысину грязным платком.
– Я вас умоляю, – трендел Моня, – он таки, правда, самый настоящий полковник? А я бы ему больше майора не дал. Хотя такой амбал, мог бы и работать.
– Он не амбал. Просто у него живот на шестом месяце, – заметил я. – А это легкий труд по КЗОТу.
– Кзоту-моту!? Не делайте мне беременную голову. Зачем я с вами согласился.
– Один ты Дартаньян!? – улыбался я.
– Разве я говорю, нет?!
– Да. Только поздновато родился.
***
Дорога петляла. Лещина, калина, боярышник перемежались с ольхой и вербой. Вода только сошла, а местами еще стояла в низинах. Местные называли эти дачи «Прокурорскими». Это больше соответствовало действительности. Контингент был соответствующий старорежимный с семидесятых. Как туда затесался полковник, оставалось только гадать.
Северский Донец в этом месте отрезал часть берега, образуя небольшой остров и протоку, заросшую серебристым тополем. Кооператив располагался на самом острове. В результате разлива вода прорвала нижнюю дамбу, размыла мост и пошла в обратном направлении, затопляя дома, дороги, остатки горелого осинового леса, но пик половодья уже прошел.
– Эх! Разве это волны? – восклицал Моня, увидев снующие буксиры и подтопленные берега. – Вот до войны были волны! … Разве это река? Вот до войны была река – брульянт чистой воды. А теперь в нем плавает не меньше говна, чем в канализации.
По сути, он был прав. Очистные в связи с войной, работали кое-как.
Дача Шпичука была построена с размахом, но по совковым стандартам. Мансардная шиферная крыша повергала в уныние. Бросалось в глаза, что кирпичную кладку вели не квалифицированные каменщики, а, скорее всего такие же, как мы специалисты в погонах. Пляшущие кирпичи по низу пришли в негодность, а отмостка отстала от стен.
– Так себе халабуда! – «заценил» Моня, скривив на бок рот. – Фазенда трудящихся времен окончательного построения социализма.
– Не парься, – усмехнулся я, – мы тут не надолго.
– И здрасьте
