Огромное мутно-желтое пятно залило треть стола. Отец растерялся и держал какое-то время остаток бокала, не понимая, как это могло случиться. Бокал был тонкостенный, но раздавить его было невозможно, как ни старайся. Это понимали все. Да и не давил он его. Мать стала белее льняного полотна, на которое все вылилось. Скатерть с бокалом тут же безжалостно выкинули, заменили, но это испортило остаток вечера. Все сделали вид, что ничего особенного не произошло, и будто даже забыли об инциденте, на самом деле было не так. Я видел это по лицам. Легкий хмель испарился. Настроение и теплота вечера ушли. Все смотрели на меня по-новому, и это было неприятно. «Что за дела?! Я еще живой! – хотелось бросить им. – Не надо этих постных выражений!». Гости говорили непривычно мало и посматривали на наши застекленные ходики на стене.
– Дядя Федор! Что-нибудь веселое, – просил я. Но дядя Федор уже сорвал голос, извинялся. Ту было уже ничего не исправить. Только пальцы его послушно перебирали лады, и руки привычно рвали меха.
«Я не суеверный. Это конечно чепуха, – сосало под ложечкой, – но с другой стороны… Ведь раньше такого не было. Неужели это что-то значит!?» Я гнал тяжелые раздумья от себя. С расставанием у меня не заладилось. Людям свойственно искать приметы, когда жизнь ставит их перед ответственным выбором.
Последний вечер с Ленкой. Скучный, бесцветный. Вроде и расстаемся, а сказать нечего. Слова корявые, как палки в колесе. Вымученные, тормозные.
– Ленк! Война, так война… Ты расстраиваешься?
– Не-много.
– Это хорошо.
А что хорошего? Не понятно. Ляпнул с дуру что попало. … Убьют, … я просто эпизод в прошлом! А может, найдет кого, пока я буду сепарам вдалбливать уроки светлого европейского будущего. Жирных котов полно. Ленка… Ленка! Главное не клясться в любви. Хотя, что это такое? И не давать обещаний. Не давать и все. Жуткий вечер должен был кончиться, и он кончился. Все когда-то кончается.
Я лег спать и долго не мог уснуть. Комната вдруг стала чужой, а родительский дом особенным. Какие-то шорохи, шуршание, подвывание ветра, легкий скрип ставен о крючки. Когда родился и живешь всю жизнь на одном месте, дом одно целое с тобой, а пришла пора расставаться понимаешь – это не так. Все родное и близкое в прошлом, оно есть, и его уже нет.
Я заснул и проснулся под утро от страха. Еще не светало. Липкий холодный пот покрывал тело. Мне не хотелось возвращаться в дурацкий сон. Я закрыл глаза, но он не отпускал. Опять огромная швейная катушка, величиной с дом, накатывалась на меня, а я старался увернуться. С трудом удавалось избегать участи не попасть под ее ребра, но она снова и снова настигала меня.
– Ад! … Адище!!!
Как я хочу убежать, проснуться …но не тут то было.
Я по настоящему забылся, только когда робкие лучи солнца засветили соседнюю крышу и когда мать начала греметь посудой на кухне.
Ласточки армейской жизни
Отправляли
