оглянуться, как оказались на месте. Облупленная казарма была похожа на тюрьму. КПП со звездами на скрипучих выдвижных воротах, бравурная музыка из железных репродукторов, нары в три этажа, но светлые просторные классы из белого силикатного кирпича.
– Прибыли! – тоскливо сказал кто-то.
– А встречают с музыкой! – добавил другой.
– Может, так и проводят!? – невесело и глупо пошутил первый.
«Это уже будет не важно» – подумал я. Прошел слух, что солдаты срочной службы не будут участвовать в силовых акциях. Их задача на весь период только охранять, ходить в караулы.
– Хорошо бы так, но уж очень сомнительно, – сказал Димка Гаврилов. Он прежде работал фрезеровщиком во 2-м цехе.
– А почему нет, – вступил в разговор Новиков, красавчик из ОТК. – Это тоже служба. Дело ответственное, без этого никуда.
– Ага! Держи карман шире! – сказал Гаврилов и недобро посмотрел на Новикова. Он наверно не очень почитал смазливых мальчиков, но на войне все равны. С Новиковым я сталкивался раньше. Мне он нравился, без выкрутасов. Он не был виноват, ему такая внешность досталась от природы.
Первая ночь на новом месте прошла нормально, если не считать, что обрушились нары второго этажа и слегка повредили тех кто спал на первом. Удалось временно устроиться на полу на продавленных матрасах. Надо было привыкать к трудностям, толи еще будет.
Занятия проходили в бывшей ленинской комнате. Утраченный иконостас членов политбюро выдавали светлые квадраты на противоположной стене. Сиротливо торчали латунные гильзы пустых флагштоков. До новых знамен руки еще не дошли, но это никого не смущало. Два дня грели мозг «воспитатели» с эстонским акцентом Армас и Отто. Холеные, но тупые как все эстонцы, только гонору хоть отбавляй.
– Когда эстонцы учили украинцев? Кто это придумал? – тихо спрашивал Гаврилов.
Я разводил руками:
– Спроси что полегче.
В основном эстонцы изощрялись про Рашку злостную и коварную. Юго-восток раскалывает Великую Украину, войска Рашки заняли нашу землю, а сепаратистов там всего ничего. Мирных жителей почти нет, а те, что есть, помогают русским. Агрессоры, нарушители и прочая байда.
– У них можно подумать в голове летает голубь мира с пальмовой веткой в клюве? – шептал Гаврилов.
Все речи были, конечно, на ломанном русском и в час по чайной ложке.
– Пашаалуста, зат-т-т- умайтесь, ком-мму выгоден ф-фнутренний конф-фф-ликт на Украине?
– И, правда, кому? Рафинадные вы наши?! – шутили пацаны, смотря на их блестящие сытые лица и холодные глаза из-под очков. «Эстония красивая страна, – подумал я – Никогда не был. Неплохо бы заглянуть после войны. Таллинн. Башни, флаги, чистый воздух и море. Теперь все делилось на до, и после войны».
В курилке мы ржали, трепали анекдоты про доблестных эстонцев:
– Эстонцы
