и люди шли на смерть. Они понимали что гибнут, но понимали за что. Выхода не было. А у нас что? «Строиться и в бой бараны. Родина в вас нуждается», это все что они умеют, но иногда в серебристую бумажку завернут, – упорствовал он, и выражение лица у него было жестким.
Распустили нас, когда уже начало темнеть и невидимая кукушка стала тревожно считать, сколько нам осталось. Тут главное не начинать считать. Неизвестно что у нее на уме.
Ярмарка смерти
Во второй бой роту бросили так же как в предыдущий. Подняли по тревоге. Мы ничего не поняли и нам ничего не объяснили. Дело намечалось какое-то очень уж необычное. Нам выдали боезапас, забрали документы, все личные вещи и приказали выдвинуться в квадрат N, это около 10 километров по прямой, с зигзагами больше.
– Диман! В каких случаях забирают документы? Ты что-то понимаешь? – сказал я, обращаясь к Гаврилову.
– Я нет.
– И я нет.
– Да! Какая-то хрень.
– Действительно хрень.
Прямо по курсу было не спокойно, доносилась сильная канонада. Впереди над кромкой леса высвечивались сполохи. Что-то горело, и отсветы пламени тревожно освещали облака. Иногда они почти затухали, и превращались в узкую горизонтальную полоску красного цвета. Будто закат прятал последние лучи солнца за горизонтом. Канонада слабела, становилась глуше. Но вдруг облака снова освещались желтым, выхватывая из ночи кромки близких деревьев. Желто-красные отблески, затухая в одном месте, вспыхивали справа и слева, а в отдельные моменты все озарялось ярким белым светом, таким белым и ярким, что видно было уже белые клубы дыма, которые стелились по горизонту. Будто там далеко паровоз беззаботно выкидывал облачка пара, и их тянуло ветром, не позволяя подниматься.
Рота шла с разведкой, головной заставой, охранением, даже арьергард был, как положено. Война учила быстро.
– Не иначе в тыл врага хотят направить? – предположил Гаврилов.– Решим судьбу войны тайной вылазкой.
– Запустят в такой райский уголок, – заявил Новиков, – по сравнению, с которым гавно может сойти за изюм.
– А вот каркать не надо, – обрезал Гаврилов.
– А что я сказал?
– На войне словами не кидаются. Сбываются.
Мы с Новиковым одновременно посмотрели на него. Но он и не думал шутить. Диман был не из робкого десятка. Тут было другое. Некоторым людям в минуты опасности удается по каким-то признакам почувствовать, предугадать грозящую опасность.
Через пару часов ходьбы цветная какофония горизонта стала ближе, и ярче засветили многочисленные сполохи ракет. Они медленно неохотно поднимались над лесом и так же медленно падали. Все вспышки были белые скучные и не были похожи на праздничный салют.
На этот раз мы дошли без приключений. Еще не рассвело. Необходимо было занять позицию у дороги. Ни окопов, ни укрытий
