лязгая гусеницами, выехала БМП -1. Она была обложена мешками с песком и дополнительно на бока, были навешены, приварены металлические решетки. БМП рывком развернулась и нахально и безнаказанно стала обстреливать нас издалека. 73- мм гладкоствольное орудие неторопливо и методично посылало в нашу сторону осколочно-фугасные снаряды. А мы имели автоматы и самое сильное вооружение – подствольник у командира роты. Хоть бы пару гранатометов были на такой случай. Но об этом приходилось только мечтать. Мы жались в наши мелкие канавы больше похожие на могилы. Сзади маячил спасительный лес. Он был в ложбинке, чуть ниже и не просматривался со стороны сепаров.
– Да еб*ный в рот. Сколько можно! – крикнул кто-то. – Просто так умирать не хочется!!
Мы как по команде подхватили раненых и откатились в рощу. Попрятались за стволы деревьев, начали вновь окапываться, а кто ранеными занялся. Старлея еще в самом начале контузило при взрыве, он был бледный и вращал глазами как ненормальный, но держался. Петров отрапортовал по радиостанции, об отходе, как было уговорено, и отчаянно зажал голову руками. Радист совал ему какие-то таблетки, но его безостановочно рвало.
Вот тут и стали происходить с нами самые странные вещи. Сначала радиостанция уточнила, к той ли рощице мы отошли? Старлей, сквозь зубы сказал, что да. Отошли куда договаривались. Он тогда вообще мало что соображал. Нам приказали ждать. Связь прервалась.
Мы не теряли времени даром. Грунт лихорадочно выкидывался наружу. Никого подгонять не надо было, работали на совесть. Лихорадочно стучали лопаты. «Глубже! Скорей! Земля! Только она наша защитница, так было во все времена!». Кто-то, отбросив лопату, выбрасывал землю каской. Пот струился по лицам.
Минут через десять сержанты обнаружили, что обусловленная с начальством роща, осталась справа. Озерцо блестело, и было не спутать. Они попытались старшему лейтенанту объяснить, что не туда отошли, но Петров отмахивался. Они развернули карту и уверенно тыкали пальцем. Наконец до него дошло, или просто он сдался. Между позывами тошноты старлей потянул на себя радиостанцию. 14 кг железа и ламп, не торопились входить в рабочий режим. Пять минут прогрев, плавный гетеродин для автоматической подстройки частоты, оптическая шкала, перестройка приёмника по диапазону… Все-таки техника семидесятых. Время, время… шло, и оно было за нас.
Наверно есть бог на свете. Что тут началось!! Один залп «Градов» долбанул по сепарам. Не знаю, попали или нет, – далеко было. Зато три других сделали в дубовую рощицу, в которой должны были сидеть мы. Черный гриб, клубящееся облако, летящие с корнями стволы деревьев как пропеллеры разрезали воздух, падали обожженные поодаль. Все в клочья. Озера не стало! Оно испарилось.
Крик. Ужас. У нас волосы встали дыбом. Время не участвовало в событиях. Оно, как и все мы пребывало в шоке. Остановилось. Замерло как в кино. Все шло замедленно по кадрам.
Кто-то из наших подкинулся как на пружинах, побежал к месту взрывов и замычал. Бежал прямо в огонь.
– Стой!
