порядочный человек, откажется. А он согласился.
Тысячу лет не занималась сексом с чужими людьми. А он – как чужой. Не помню даже, как выглядит. Изменился, отпустил бороду вместо недельной щетины. Я часто писала о нём. Перечитываю тексты – в одном из них предлагаю заняться сексом, чтобы закрыть этот гештальт. Один раз – и всё. Стоп, год назад я писала о том, что происходит сейчас.
Срочно менять финал или оставить всё на волю мироздания?
Господин №3. Никогда не ворошите прошлое
Боль рвала меня на куски, впивалась осколками в сердце, выворачивала наизнанку. Я чувствовала себя подвешенной между небом и землёй. Ветер обвевал меня, но не мог выдрать из груди истерзанное сердце.
Никогда не ворошите прошлое. Умерших можно эксгумировать. Останки ничем не напоминают тех, кто жил рядом.
Чувства к живым остаются теми же. Даже острее, сильнее, словно не было года, трёх, пяти лет разлуки.
Самое откровенное – не поцелуи и секс. Взгляд. Вся правда выходит на поверхность, когда смотришь человеку в глаза. Не готова к такой глубине, не могу отвечать на скользкие неудобные вопросы, не отводя взгляд. Сбегаю в шутки, смеюсь невпопад. Кажется, он читает меня, как раскрытую книгу и добирается до той правды, которую я всеми силами пытаюсь скрыть.
Иногда мне кажется, боги или ещё кто сверху играют в свою неведомую игру. Раскладывают карты, раскручивают рулетку. И лишь иногда людские мольбы, подобно ветерку, врываются в игру, смешивают карты, пока могущественный крупье-небожитель отвернулся на миг.
Мы шли по ночному городу, будто не было двух лет порознь. Я всё ещё помнила подсолнухи, подаренные им в нашу первую мятежную весну и его взгляд. От моей дерзости не осталось и следа. Я еле поспевала за ним на тонких, как стилеты, каблуках. Под платьем ничего не было, бельё по приказу сняла ещё в кафе. Я до сих пор любила его. Как тогда. Но не призналась бы в этом.
Он внезапно обернулся:
– Насколько тебе важна власть над собой?
Я играла во власть. Во время встреч была игрушкой, но все игры завершались после встречи. Я не думала о настоящей неигровой власти над собой, но мне хотелось.
Пытаюсь угадать, что он хочет услышать. Близость, которая была на расстоянии, исчезла, а между нами пропасть разверзла свою беззубую чёрную пасть.
В московских переулках светло даже ночью. В них не скроешься от чужих глаз. При всей моей жизни напоказ, это уже перебор. Хочется отгородиться от фонарей, светящихся окон, поминутно шуршащих рядом машин. Остаться вдвоём.
Чувствую себя жалкой и ничтожной. Кажется, он принял решение. И будущее, которое я лелеяла в фантазиях, растаяло. Он собирает мои волосы на затылке, тянет вверх – вытягиваюсь в струнку и растворяюсь в его глазах и руках. Стоит взять меня за волосы, и можно делать со мной что угодно, это как спусковой крючок.
Я привыкла
