этом деле я участвую под чужим именем.
– Ладно.
Натаниэль вытащил из ноговицы колючку и вежливо спросил:
– Если это ловушка, если Охос солгал вам, если мексиканцы не помогут…
– Тогда вы уезжаете и оставляете аванс себе – за потраченное время. Справедливо?
– Вполне справедливо, – сказал Натаниэль. – Однако я все же надеюсь, что помогу вам отыскать сестер.
Кусты креозотника остались позади, но какая-то отбившаяся ветка попыталась ухватиться за ноговицу Брента, пометив ее заостренным сиренево-зеленым листком.
– Как насчет того чтобы сделать привал и перекусить? – спросил Натаниэль.
– Если мы хотим встретиться с Охосом сегодня, то должны попасть в Нуэва-Вида к сумеркам.
– Далеко ли еще до Нуэва-Вида?
– Поспеем, если будем весь день идти с такой вот скоростью и без остановок.
Щеголь не обрадовался, услышав ответ Брента, но, надо отдать ему должное, не стал и жаловаться.
– С вчерашнего вечера осталось несколько вареных картофелин и немного вяленого мяса. Возьмите, если хотите. Из нас никто не голоден.
Пустынное небо металось между серым цветом и черным.
Вскоре после того как караван пересек открытое плоскогорье, на его пути снова встала широкая полоса буйной растительности. Запыленным лошадям пришлось сбавить шаг и преодолевать препятствие.
Джон Лоуренс подъехал на белом жеребце к двум оставленным для девушек лошадкам, достал из кармана комбинезона тряпицу и вытер пустые седла от пыли и грязи. Он сделал это с такой нежностью, что к глазам наблюдавшего за ним Брента подкатили слезы, и ему пришлось отвернуться, чтобы не расплакаться. Ковбой понимал, что если девушек не удастся найти и вернуть, отец сломается окончательно – он уже и так превращался в звероподобное существо, чей мозг ежедневно перемалывали челюсти ужасных раздумий.
Брент вытер глаза и взглянул на Стиви, в отношении которого также испытывал серьезное беспокойство. Вот уже почти десять лет перегоняя скот, гуртовщик научился видеть разницу между хорошими парнями и плохими, между хорошими парнями, порой оступающимися, и плохими, поступающими хорошо, чтобы обмануть окружающих. Ужасное предприятие, которое затеяли Плагфорды, могло превратить Стиви, уже пристрастившегося к выпивке и позволявшего себе рискованные выходки, называя их забавами, в человека, у которого за пьянкой следуют перебранки и драки со стрельбой и который в конце концов просто не доживет до двадцати двух.
Жизни сестер Брента, его отца и брата висели над бездной.
За топотом копыт и похрустыванием травы были почти не слышны доносившиеся время от времени всхлипы пленника, человека в сундуке. Один раз Щеголь взглянул на фургон, но решил, что ослышался.
Надвинулся беспокойный сумрак без следа небесных тел.
Уставшие, но еще скорые на ходу лошади вырвались с заросшего дикой травой поля на тропу, выбитую копытами и утрамбованную
