А если у него что-то не получалось, они его били. Когда удавалось матери поймать его, она также била, он всего и всех боялся.
Матрене было стыдно ходить по деревне, многие жаловались на его проделки.
Дошло и до директора школы, он вызвал её к себе на беседу. Разговор с ним вывел ее из себя.
Юра узнал, об этом и на ночь домой не пришел.
Утром мать, Тоню послала в магазин за хлебом,
– Погоди, дочь, я деньги вынесу, – через минуту она вышла, и Тоня испугалась ее виду, такой она не видела её никогда. Она была растерянная, злая и обиженная, ее изумрудные глаза наполнились слезами.
– Танина, деньги пропали, все до копейки пропали! Их забрал Юра, ах, паразит, поэтому он и домой не пришел! Убью, как обещала, отрублю голову! – решительно сказала она, – а ты не видела, когда он брал деньги?
– Нет, не видела! К нему приходил Фоминских Шурка, о чем-то говорили, а немного позже ушел Юра.
Лицо матери стало мрачным.
– Теперь мне ясно, кому этот паразит отдает деньги! Поэтому он и дома не ночует, ну ничего, сукин сын, от меня никуда не убежишь!
Раньше глубокой ночью Юра, как кот тихонько пробирался в избу и ложился на кровать к Тоне. Она с вечера готовила для него кусочек хлеба и прятала от матери ему под подушку. Он знал об этом и, как только ложился, доставал хлеб, укрывался с головой одеялом и ел. Каждый раз ему удавалось встать раньше матери и убежать, но в этот раз ему не повезло.
Она поймала его уже на выходе и, как ягненка волоком подтащила к столу. На столе лежала толстая дубовая разделочная доска, а рядом с ней острый отточенный топор.
Юра сразу понял, что его ждет, он упирался ногами и вырывался из ее рук.
Мать не выпускала, еще крепче удерживала его. Затем приподняла и придавила его голову к доске.
Юра подобно змеи изворачивался, вырывался, но мать была настолько одержима и готова сейчас же отрубить ему голову. Она взяла топор и замахнулась.
От страха Юра…. Он кричал не человеческим голосом до хрипоты, глаза его покраснели.
Тоня стояла за спиной матери, орала не меньше его и хваталась за её руку с топором.
Рука матери была на уровне головы и могла опуститься в любой момент. Она не слышала крик Тони, не чувствовала, что она тащит ее от стола и хватается за руку с топором.
От злости и отчаяния мать кричала:
– Говори, паразит, кому деньги отдал? Не то отрублю башку!
Тоня увидела перед собой не свою мать, а разъяренного зверя в человеческом обличии. Состояние ее было решительным, в этот момент, она не была адекватной и могла бы лишить жизни своего сына.
– Последний раз спрашиваю, ты мне скажешь или нет, кому отдал деньги? – голос ее срывался, она еще выше подняла топор и была готова к удару.
– Да, мам скажу! – прохрипел он.
Мать
