пшеницы полный ящик!
Она бросила ему сумку,
– Набирай, сынок, полную!
Аксинья набросилась на сестру, ухватилась за волосы,
– Я тебе наберу!
Юра набрал пшеницы, подбежал к матери, чтобы защитить её от злой тетки, но не знал, как. Он с силой потянул её за юбку, она расслабила руки и Матрена отскочила от нее. Взяв сумку с пшеницей, отошла в сторону, за что услышала скверную брань Аксиньи.
– Вы нищие! Вы воры и убийцы! Я пожалуюсь на вас!
– Иди, сестра, жалуйся, только спрячь пшеницу подальше, не то срок заработаешь, да и мы может, еще придем за пшеницей!
– Воровка, оборванка, да, чтоб вы подавились этой пшеницей!
– Не подавлюсь, сестра, не твое зерно взяла! Бог видит, кто кого обидел!
После встречи с сестрой, Матрена вела себя, как-то по-другому. По своей натуре, она была молчаливой и очень строгой. Теперь ко всему этому добавилась озабоченность и вина за то, что она обидела сестру, высказала ей то, что та забыла о том, что не должна была забывать. Она была очень огорчена своим поступком и не знала, как избавиться от стыда, упрекала себя:
– Пшеницу нагло набрали, и как я могла дойти до такого уровня? Хотя сердцем понимаю, что поступила правильно.
– Мама, ну пшеница же не тетина и мы не воровали, а просто взяли! Я теперь каждый вечер буду ходить к ним за пшеницей!
– Что ты, сынок, никогда этого не делай! Мне хотя бы этот позор пережить, и зачем я связалась с ней? Да, и тетя, теперь замок на ящик повесила, или сама будет сидеть на нем ночами! – она усмехнулась и покачала головой.
Глава пятая
За так и чирей не садится
От болезни Тоня оправилась почти через месяц. Стала сама слезать с печи, выходить на улицу.
После слов Матрены:
– «Не дай Бог не умрет», в ее маленьком сердечке затаилась обида, хотя давно поняла, что никому не нужна. Она старалась уединяться от всех родственников и общалась с любимым котом Васькой и коровой Розкой. Она заходила в сарай, ложилась в ясли на сено, гладила ее большую голову и чесала за ушами, подолгу разговаривала с ней, жаловалась на своих обидчиков, а она облизывала ее своим шершавым языком, как своего теленка, будто понимала и тревожно вздыхала.
Кот мурлыкал ей под ухо, старательно массажируя обеими лапками ее курчавую кипельно-белую голову, и сосал волосы, от чего они становились еще больше закрученными.
Окончательно выздоровев, она погрузилась в свои домашние обязанности. К матери ее отношения не изменились, она, как и прежде любила, и жалела ее, но слова:
«– Не дай Бог не умрет», останутся в памяти на всю жизнь.
Матрена также работала в школе.
Летом Тоня оставалась
